Станислав Минин. Дмитрий Медведев в своем видеоблоге назвал полосу напряжения в российско-белорусских отношениях «бессмысленной». Однако в ней есть и смысл, и неизбежность, и своевременность, зато в том, что было и делалось прежде, смысл подчас проступает не вполне выпукло.
Наш президент утверждает, что его белорусский коллега строит свою предвыборную кампанию на антироссийских сюжетах. Россия год за годом фактически платила за «белорусский back in USSR» и за популярность белорусского режима. Если сегодня на антироссийской риторике в Минске можно сделать успешную политику, значит, все льготы, уступки, жертвы и самоограничения были (как раз!) совершенно бессмысленными. Они поддерживали при жизни мертвый организм.
Практически любовь России и белорусского режима длиной в полторы декады утверждала в народе чувство, что ренессанс СССР возможен. В той или иной форме, без каких-то ингредиентов, но возможен. Это было лекарство от фантомной боли, из-за которой (в том числе) мы десять лет топтались на месте. Сейчас эта задача (имитировать былое) неактуальна, зато актуальна другая – та, которую вот уже год пытается сформулировать Медведев, которую мы тоже будем решать а-ля рюсс, но альтернативы которой нет.
Белоруссия не произвела, не производит и в обозримом будущем не произведет ни одного продукта и ни одной идеи, на которые можно было бы наклеить ярлык «модернизация» (простите за это обессмысливаемое словечко) или «инновация» (простите еще раз). Белорусский режим заинтересован в воспроизводстве себя не за счет трансформаций, а за счет внешнего спонсорства, и поддерживать его стране, не решившей задачу модернизации (опять это слово!), нет ни возможности, ни необходимости.
Развод Кремля и Лукашенко был неизбежен. Теперь он состоялся. Об этом можно говорить со всей определенностью. Сложно представить себе объятия Медведева и Лукашенко. Даже сухой кивок или рукопожатие сложно вообразить после таких резкостей.
Стилистически развод стоило оформить немного по-другому. Фильм «Крестный батька», готовивший общественное мнение к переменам, был безвкусицей, излишеством и плевком в лицо независимым журналистам. Стало ясно, зачем их еще держат в новой России – как пропагандистский резерв.
Стоило (в том числе и президенту) говорить о том, что ново. Лукашенко любит в приватных беседах переходить на личности? Может быть, но ведь он был таким и раньше, и Кремль все устраивало. В Белоруссии исчезли люди? Да, но исчезли они не вчера, и Кремль не всегда публично интересовался их судьбой. Лукашенко любит представлять врагами США и «Запад в целом»? Да, но с каких пор это беспокоит российское государство, на которое денно и нощно (причем до сих пор) в масс-медиа трудятся антизападные пропагандисты?
Кто потеряет больше от такого развода? Лукашенко, конечно, был единственным союзником России. Но как он «был», так и Россия, для которой Минск был важнейшим союзником, тоже уже «была». Это пройденный этап, какие бы ни звучали слова о партнерстве и союзном государстве.
Лукашенко не сможет примкнуть к альтернативному центру силы. Никому из тех, кто теоретически мог бы спонсировать белорусский режим, Лукашенко не нужен. Он наверняка победит на декабрьских выборах. Но дальше┘ Дальше, разыгрывая антироссийскую карту, он будет вынужден верить в то, что «русофобский Запад», готовый пожертвовать всем, лишь бы подложить России свинью, не карикатура, а правда.
Но он ведь все-таки не глуп, Александр Григорьевич. Карикатуру узнает. Сам рисовал┘
Дарья Гармоненко 
