Олимпийская духовность

В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Так писал Антон Павлович Чехов, которого некоторые считают великим украинским поэтом, но большинство – великим русским писателем.

В олимпийском чемпионе (то есть сверхчеловеке в некотором смысле) тем более все должно быть на высоте: и мастерство, и подготовка лыж, и духовность. Об этом сообщил «Газете.ру» Леонид Васильевич Тягачев, которого никто не считает украинским поэтом или русским писателем, но о котором все знают, что он – выдающийся спортивный функционер, менеджер от бога и мастер откровенного слова по призванию.

Корреспондент спросил Тягачева, было ли у того предчувствие, что именно лыжники-спринтеры завоюют первое российское золото в Ванкувере. И был ему ответ: «Вчера вечером мне позвонил Патриарх всея Руси Кирилл и сказал: «Я уверен, все будет хорошо». Это тоже дорогого стоит. Святейший попросил передать нашим спортсменам, что он верит в них».

Когда же корреспондент предположил (наивно), что победа на лыжне – дело подготовки, мастерства, заслуга тренеров, Тягачев дал понять, что «одной причины у победы не бывает». Духовность важна. Точка.

Точно так же лет 30 или 40 назад победу на лыжне можно было бы объяснить удачным сочетанием упорных тренировок с верой в коммунизм и руководящей ролью партии. И уже даже кажется странным, что Никита Крюков и Александр Панжинский после великолепной гонки не посвятили победу XVIII Рождественским чтениям, как некогда Валерий Брумель – XXII съезду КПСС.

Леонид Тягачев руководит (и очень успешно – об этом свидетельствуют его регулярные объяснения наших неудач) Олимпийским комитетом России. Но, поскольку в штатное расписание и платежную ведомость ОКР пока не внесена должность «капеллан сборной», Тягачев, по всей видимости, титанически совмещает функции духовного отца и пастыря лыжников, биатлонистов и саночников со своими собственными.

Существуют три традиции объяснения спортивных успехов и неудач. Первая традиция – материалистический схематизм, то есть объяснение через тренированность тела, работу над собой, профессионализм и волю. Это объяснение прекрасно подходит спортсмену, но не вполне подходит чиновнику, потому что оставляет за скобками его, чиновника, вклад в победу.

Вторая традиция – моновекторный эгоцентризм, то есть объяснение через верную установку и послушание спортсмена. «Почему лыжники выиграли? – Я провел с ними разъяснительную работу, сказал, что за нами Россия, Москва и Арбат». Это объяснение хорошо для чиновников, но никак не годится для спортсменов, потому что выставляет их ленивыми и бестолковыми бездарями, которых только начальственный втык приводит в движение.

Наконец, третья традиция – самоотверженный фатализм, то есть объяснение через внешние факторы, которые счастливо присутствуют в жизни спортсменов: принадлежность к великому народу российскому, жизнь под мудрым руководством замечательной партии или водительством Святейшего Патриарха. Это объяснение одинаково ущемляет самолюбие и спортсмена, и чиновника, потому что выводит успех за рамки их компетенции. И в то же время оно может быть компромиссным, потому что никого из этой прекрасной пары не возвеличивает за счет другого.

Тягачев – поборник третьей традиции, ее последователь и апологет. Ибо нечего, гордыне – бой!

А что же сам Патриарх, которого Леонид Васильевич ненароком выставил шаманом, способным наколдовать результат? Патриарху ничего не остается, только верить в наших олимпийцев. С тех пор, как спортсменов начали строем водить в храм, для Церкви их успехи стали делом чести и репутации. Еще не зарубцевалась на сердце рана, оставленная хоккеистами с мячом: в честь них совершили молебен, а они возьми да и проиграй шведам. Второй такой осечки Церковь себе позволить не может!