Станислав Минин. Завтра – праздник. День народного единства. Правильнее было бы назвать его Днем национального единства. Потому что «народ», о котором идет речь – это не этнос и не население, а именно нация. Воображаемое сообщество, объединенное общими ценностями и символами.
Еще лучше было бы назвать этот день просто Днем нации. Потому что «национальное единство» - это тавтология, это масло масляное. Нация подразумевает единство, способность индивидов признать нечто, их объединяющее.
Но еще лучше было бы вовсе не учреждать такой праздник. Во всяком случае, сейчас. Сейчас его присутствие в календаре лишь замазывает пустоту, маскирует печальную действительность, создает иллюзию завершенности процесса, который, в действительности, весьма далек от завершения.
Этот процесс – формирование российской нации. Сегодня такая нация существует лишь на календарных страницах.
В российском обществе нет единства. В нем есть лишь громадный набор непримиримых оппозиций. «Патриоты» против «либералов». Апологеты СССР против ненавистников. Сталинисты против антисталинистов. Почвенники против западников. Националисты против сторонников миграции. И так далее. И никаких стимулов к поиску консенсуса, потому что каждой из сторон присуща почти религиозная вера в свою (и только свою) правоту.
4 ноября 1612 года ополчение Минина и Пожарского прогнало поляков из Китай-города. И что же? Почему именно это событие должно формировать нацию?
Если эта дата символизирует «единение народов России во имя борьбы с иноземным захватчиком», то непонятно, к чему изобретать велосипед. Есть 9 мая. Есть победа в Великой Отечественной войне. Есть живые свидетели этой победы. Есть один из немногих объединяющих общество праздников. Зачем его дублировать, роясь в летописи побед и свершений?
Если же 4 ноября призвано быть символом победы нашей, «русской» цивилизации над цивилизацией западной, то никакого отношения к национальному единству этот символ не имеет. Это снова наш доморощенный рецепт строительства нации – через перекрикивание одной стороны другой.
Радикальную, фанатичную бинарность нашей культуры способны временно смягчать спортивные победы. Но день победы футбольной сборной над голландцами нельзя сделать Днем национального единства. Тем самым мы распишемся в собственной беспомощности и неполноценности. Признаемся, что объединить нас может лишь случай (всякая спортивная игра – это казус, так или иначе).
В современной России нет нации. Ее может породить либо коллективный опыт (опыт страдания или опыт преодоления), либо культура диалога. Культура диалога – это способность слушать. Пока мы не научимся и не захотим друг друга выслушать, никакой потребности в народном единстве, в общих «правилах игры», в общей «печке», от которой можно плясать, у нас не возникнет.
До этих пор Днем народного единства можно будет назначать любой день. 4 ноября. 7 октября. 14 сентября. 1 апреля. Дней в году много, хороших и разных.
Все равно это будет неправда. Как секс с надувной куклой┘
Покамест 4 ноября – это праздник националистов, неонацистов, скинхедов, Русских маршей. В их мозгу воображаемое сообщество уже существует. Впрочем, воображения для этого нужно совсем немного.
Дарья Гармоненко 
