Разделу Каспия препятствует Иран

Азербайджан на Каспии делает ставку на свои энергетические ресурсы. Фото Reuters

На саммите глав государств «каспийской пятерки», который должен состояться в Астане в нынешнем году, может быть поставлена точка в определении статуса Каспийского моря. Такое заявление сделал замминистра иностранных дел Азербайджана Халаф Халафов в Баку в ходе заседания специальной рабочей группы по разработке Конвенции каспийского водоема.

«Проделана большая работа в вопросе согласования позиций по проекту Конвенции  об  определении статуса Каспийского моря», – заявил Халаф Халафов в среду в Баку. По его словам, полное согласование проекта конвенции создаст предпосылки для определения статуса моря на уровне глав государств «каспийской пятерки» – России, Казахстана, Азербайджана, Туркмении и Ирана. 

Баку рассчитывает на скорое разделение морского дна и основывается на договоренностях, достигнутых между Азербайджаном и Казахстаном и Россией. Халафов заявил, что осталось согласовать несколько пунктов. В частности, оговорить некоторые аспекты выхода каспийских стран в другие моря и океаны, право на проход военных кораблей по территориальным водам других стран, правила прокладки кабелей и трубопроводов. «Прошедшие саммиты, которые состоялись в Баку и Ашхабаде, сблизили позиции сторон в ряде вопросов. Надеюсь, что на очередном саммите стороны добьются соглашения по правовому статусу Каспия», – сказал азербайджанский чиновник.

Однако эксперты считают, что прорыва не произойдет. «Ни для кого не является секретом, что именно принцип раздела моря является ключевым сдерживающим фактором в переговорах. Позиция Ирана остается неизменной: Тегеран пока не согласился с принципом раздела моря», – сказал «НГ» научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Поволжья Института востоковедения РАН Станислав Притчин. По его словам, не координаты всех пяти секторов должны войти в итоговый документ, а сам принцип размежевания должен быть тот, который использовали Россия, Азербайджан и Казахстан при разделе дна северной части моря. Тогда, напомним, использовался принцип серединной, или модифицированной, линии – равноудаленной от двух берегов линии, которая была несколько сглажена и траектория которой была согласована переговорщиками. Важно отметить, что данный механизм раздела является наиболее распространенным в мире при решении территориальных споров на море, так как позволяет найти компромисс с максимальным учетом географических условий.

Но в этом случае у Ирана было бы только чуть больше 13-процентной доли на Каспии, в то время как у остальных прикаспийских государств – больше. Например, у Казахстана по такой схеме могло бы быть около 29%.  Тегеран же выступает с двумя предложениями: либо поделить шельф на пять одинаковых по площади участков, чтобы каждой из пяти стран досталось по 20% территории, либо вообще ничего не делить и совместно использовать всю акваторию. В прошлом году замминистра иностранных дел Ирана Ибрагим Рахимпур заявил, что его страна не согласится на 13% сектора Каспия.

«Интересно, что, по данным иранских СМИ, прикаспийские государства не смогли договориться по семи вопросам. Сложность состоит в том, что в мировой практике нет похожих, уже отработанных универсальных принципов раздела спорных участков в таком регионе, как Каспий. Он имеет уникальное положение. Максимум что было сделано – это заявление президентов пяти прикаспийских государств в 2014 году по поводу определения национального суверенитета каждой стороны над прибрежным морским пространством в пределах 15 морских миль. Также закреплялись их исключительные права на добычу любых водных биоресурсов в пределах 10 морских миль от берега», – сказал «НГ» директор Группы оценки рисков Досым Сатпаев.

Но затруднения переговорного процесса о международно-правовом статусе Каспия связаны не только с Ираном, считает Станислав Притчин. «Туркменистан, например, придерживается особой позиции по возможности прокладки транскаспийских трубопроводных проектов. Официальный Ашхабад настаивает, что реализация таких проектов может осуществляться без согласования со всей пятеркой. У России и Ирана позиция другая: ввиду замкнутости моря, уязвимости ее экологии любые трансграничные инфраструктурные проекты должны быть согласованы всеми игроками. Помимо этого, до сих пор остается неразрешенным азербайджано-туркменский спор из-за месторождения «Сердар–Кяпаз».

Поэтому эксперты называют заявление Халафа Халафова о том, что большая часть вопросов по проекту Конвенции о правовом статусе Каспийского моря согласована, слишком оптимистичными. «С учетом всех существующих факторов, а также происходящих событий в мире – война в Сирии, прошедшие выборы президента в США и предстоящие в Иране –   по оптимальному сценарию можно прогнозировать, что подписание Конвенции о статусе моря в 2017 году станет настоящим прорывом. По оптимальному же сценарию возможна подготовка нескольких отраслевых соглашений, например по активизации экономического сотрудничества с учетом завершения работ по строительству железной дороги Иран–Азербайджан–Россия, а также принятие декларации или политического заявления с фиксацией достигнутых договоренностей, которые затем станут частью итоговой конвенции», – сказал Станислав Притчин.

Затягивание решения вопроса о правовом статусе Каспия, как считают эксперты, ведет к немалому количеству побочных рисков. Как отметил Сатпаев, первая проблема – это процесс активной милитаризации региона, когда практически все прикаспийские государства укрепляют в нем свои военно-морские силы. Вторая – поставка нефти на мировой рынок. «Основными поставщиками каспийской нефти на мировой рынок являются Казахстан и Азербайджан, в то время как для России, Туркменистана и Ирана каспийские нефтегазовые ресурсы не являются приоритетными», – омтетил Сатпаев. По его словам, 10 крупнейших нефтяных месторождений России, такие как «Самотлорское», «Ромашкинское», «Приобское» и др., расположены далеко от Каспия, как, впрочем, и крупные российские газовые запасы. У Туркменистана основные запасы газа также расположены на суше. Для того же Ирана углеводородный фактор не так важен, поскольку основную ставку он делает на свои обширные запасы нефти и газа в Персидском заливе. Хотя не исключено, что после отмены санкций против Ирана эта страна начнет привлекать инвесторов и на свои каспийские месторождения. К тому же Россия и Иран больше рассматривают Каспий как сферу своих геополитических интересов на стыке нескольких важных регионов, в то время как Казахстан и Азербайджан больше делают ставку на свои экономические интересы, связанные с добычей сырья.

«Именно поэтому Москву и Тегеран скорее волнуют не вопросы нефтегазового развития региона, а создание препятствий для присутствия на Каспии военных сил третьих стран или поддержание экологического равновесия. Частью этих геополитических игр в том числе являются протесты Москвы и Тегерана против строительства любых нефте- и газопроводов по дну Каспия, которые активно лоббировали США и ЕС», – отметил Сатпаев. По его словам, некоторые российские эксперты даже предлагали заморозить планы по активной добыче нефти и газа в регионе, чтобы создать условия для долгосрочного освоения биологических ресурсов моря. Но это, по его мнению, явно противоречит энергетической политике Казахстана и Азербайджана.