Виктория Панфилова
Минувшим летом в Хороге все тоже начиналось с учений национальной армии. Фото с сайта www.ozodi.org
В Хороге предполагают, что учения могут быть связаны с возможной передачей части бадахшанской земли Китаю. Эксперты считают, что напряженность на Памире нагнетается искусственно с использованием «китайского фактора». Начальник пресс-центра МО Таджикистана Фаридун Махмадалиев в ответ на обеспокоенность жителей ГБАО по поводу переброски техники и солдат сообщил: армия готовится к плановым учениям.
«Будут отрабатываться действия личного состава в случае нападения группы террористов на территорию Таджикистана», – заявил Махмадалиев на радио «Озоди» («Свобода»). Судя по всему, проведение учений на Памире стало уже традицией. Прошлым летом здесь прошли учения «Хафиз-2012», которые переросли в полномасштабную спецоперацию по разоружению незаконных вооруженных формирований. В итоге 24 мирных жителя, 17 военнослужащих погибли, 40 были ранены. Потери боевиков составили 30 человек убитыми, еще 40 – были задержаны. В Хороге опасаются повторения событий, поскольку, по словам очевидцев, в город стягивается «вся боевая мощь республики».
«Есть основания полагать, что под видом учений власти готовятся провести очередную акцию усмирения населения по так называемым высоким показателям преступности, – сказал «НГ» председатель областной организации Социал-демократической партии Таджикистана (СДПТ) Алим Шерзамонов. – Это делается для того, чтобы скрыть очередной факт передачи части земли Китаю».
Напомним, что Таджикистан за годы независимости уже передал Китаю 1,5 тыс. кв. км из спорных территорий, общая площадь которых составляет 28,5 тыс. кв. км. И вот новая договоренность с Поднебесной. «Душанбе в счет погашения внешнего долга перед Пекином готовится передать еще часть памирского высокогорья, которое считается непригодным для жизни, но богато месторождениями драгоценных камней, редких минералов и даже урана. В Мургабе уже начались поисковые работы, делаются карты и в ближайшее время начнется оценка месторождений. Для того чтобы устранить препятствия, таджикский парламент 17 января 2013 года ратифицировал подписанное в июне 2012 года между правительствами Таджикистана и Китая соглашение о режиме таджикско-китайской государственной границы. По новым договоренностям для граждан, которые работают на сопредельной территории, упрощается въезд и выезд. Госграницу они пересекают по спискам», – пояснил таджикский политик.
Ранее депутаты приняли поправки к Закону «О недрах», дающие право юридическим лицам вести разработку недр республики, в том числе и урановых месторождений. Шерзамонов полагает, что очередная возможная передача бадахшанских земель может обострить отношения между Хорогом и Душанбе. «Только этим я могу объяснить скопление войск в высокогорном Мургабе», – сказал Алим Шерзамонов.
Впрочем, точно сказать, сколько в Таджикистане урана, никто не может. Но о том, что он есть, можно судить по тому интересу, который в последнее время проявляют к республике Иран, США, Россия и Китай. Президент Рахмон утверждает, что в недрах республики сосредоточено до 13% мировых запасов урана. Геологоразведка выявила в Таджикистане несколько уранорудных месторождений на севере, востоке и в центральной части страны – это районы Моголтау–Карамазара, Гиссаро–Каратегина и Памира. Глава службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества (АПС, Москва) Александр Собянин в беседе с корреспондентом «НГ» отмечал, что горы Памира и Тянь-Шаня фантастически богаты ураном: по разным оценкам, здесь залегает от 14 до 40% мировых запасов. Однако условия добычи на Памире очень сложные. «Рост мировой экономики рано или поздно сделает добычу рентабельной. Памир – ключ ко всему Тянь-Шаню. Тот, кто будет контролировать Памир, получит и контрольный пакет в целом ряде «проектов века» Центральной Азии», – сказал Собянин.
Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Александр Князев не склонен усматривать прямой связи между вопросом о возможной передаче КНР спорных приграничных территорий с залежами драгметаллов и ураном и учениями силовых структур, прибывающих из других регионов Таджикистана. «Драгоценные камни в современном мире – давно уже не тот стратегический товар, как это было в Средневековье. Залежи урана есть практически в любой горной местности, вопрос в целесообразности их разработки в том или ином месте. Если говорить о Таджикистане, то куда интереснее в этом плане Согдийская область. Думаю, что ничего особенного после советских геологов китайцы на Мургабе не найдут и прекрасно это понимают. И их активность в этом районе лишь маскируется под какой-то экономический интерес, способствуя некоторому ажиотажу среди местного населения. Ажиотажу, искусственно разогреваемому извне», – сказал «НГ» Князев.
По его мнению, в рамках операции США–НАТО по передислокации войск, собранных на территории Афганистана западными союзниками, напряженность по линии афганской провинции Бадахшан – Горно-Бадахшанской автономной области РТ и далее в направлении Мургаб–Гульча–Ош формируется искусственно. Можно вспомнить события в Хороге прошлого года, когда силовые структуры Душанбе были спровоцированы на карательную операцию, целью которой было прекращение деятельности памирских полевых командиров и заодно запугивание местного населения, традиционно находящегося в идеологической оппозиции к Душанбе. Сейчас, когда все основные памирские авторитеты нейтрализованы, искусственно нагнетается «китайский фактор».
«Перманентная напряженность в этом регионе вкупе с другими рычагами влияния дает возможность западным союзникам, во-первых, манипулировать Рахмоном в вопросах его внешнеполитической ориентации, а во-вторых, держать в напряжении соседний Китай, для которого граница соприкосновения с Мургабом в силу ряда военно-стратегических особенностей всегда имела большое значение. Кроме того, не снят с повестки дня и вопрос о создании военных объектов НАТО на Памире и в сопредельной Ферганской долине для постоянного присутствия», – сказал эксперт.
Он не исключает, что китайцы, прикрываясь поиском месторождений, сейчас работают на упреждение: решая вопрос спорных территориальных участков, стремятся быстрее утвердиться и не допустить натовских военных на Мургаб. «В любой конфликтности сейчас на Памире четко видны интересы двух сторон: КНР, с одной стороны, и Запада, оператором которого является в основном Великобритания, с другой. У британцев в этой игре есть серьезные козыри. Имеющий почти сакральное влияние на умы и души памирцев-исмаилитов их духовный лидер – принц Карим Ага-хан IV – одна из влиятельнейших фигур англосаксонского истеблишмента. Его семья уже не одно поколение и не один век работает в одной «упряжке» с британской разведкой МИ-6, и он в любой момент способен стать посредником между памирским населением и властями Душанбе в интересах Лондона. Понятно, что, как и везде в подобных регионах, достижение интересов геополитического характера сочетается с локальными политико-криминальными интригами – разделом местных сфер влияния в наркотрафике, в целом в контрабандной сфере, которая в силу специфики Памира имеет важнейшее значение для здешней жизнедеятельности», – отметил Александр Князев.
