Экстрадиция с признаками расправы

Россияне, оказавшиеся в местах заключения в Испании, оказываются практически беззащитны от произвола и беззакония. Об этом вчера заявил адвокат, партнер адвокатского бюро «Падва и партнеры» Александр Гофштейн. Юрист сделал это заявление, основываясь на деле своего подзащитного Захара Калашова, которого испанские власти в скором времени могут передать Грузии. Гофштейн учитывал также собственный опыт – он сам почти год провел в испанской тюрьме, а еще три года ждал оправдания.

Адвокат Александр Гофштейн был задержан испанскими властями в ноябре 2006 года, когда участвовал в защите российского гражданина Захара Калашова. 11 месяцев юрист провел в заключении – ему были предъявлены обвинения в участии в преступной группировке и отмывании капиталов. Хотя медлительной принято называть российскую Фемиду, в Испании юристу пришлось четыре года ждать, пока с него будут сняты эти обвинения – летом с.г. Гофштейн был оправдан и смог вернуться в РФ. Сам адвокат считает, что его заключение – лишь один из эпизодов двух гораздо более серьезных дел: поиска испанскими властями мифической русской мафии на Пиренеях и лично мотивированного стремления грузинского руководства расправиться с Калашовым.

По словам Гофштейна, испанские власти сделали максимум, чтобы лишить Калашова права на достойную защиту, – суд учитывал только факты, свидетельствующие против подзащитного, его самого четыре года держат под усиленной охраной в одиночной камере. Калашову пришлось даже выучить испанский язык, поскольку были сомнения в качестве перевода в суде. Приговор, по которому Калашов получил за отмывание денег 7,5 года тюрьмы, адвокат считает странным. «В юридическом процессе отмывание денег – это вторичное преступление, которому предшествовал преступный процесс получения этих финансов. Парадокс дела Калашова в том, что факт первичного преступления не установлен ни в Испании, ни в России. Но его тем не менее осудили, хотя по испанским законам осуждение за сам факт отмывания в принципе невозможно. В деле Калашова еще немало необычных поворотов», – говорил Гофштейн. Участники процесса отмечали мощное давление, которое власти оказывали на общественное мнение в Испании, – ведущие газеты сообщали о масштабных операциях против «русской мафии», а телеканалы запугивали обывателей, создавая ореол преступников – чудовищ из бывшего СССР.

Нужно сказать, что преследование Калашова испанским судом шло параллельно с процессом в Грузии, где его заочно признали «вором в законе» и виновным в похищении людей. Однако лишь после того как отношения между Москвой и Тбилиси накалились до крайней степени, грузинская сторона потребовала у Испании экстрадиции российского гражданина. 1 июня Мадрид принял решение начать экстрадицию Калашова в Тбилиси после вступления в силу приговора испанского суда.

По словам Гофштейна, когда его подзащитный находился в тюрьме, он пытался разобраться в причинах происходящих с ним неприятностей: «Калашов видел в интересе к себе Грузии политическую составляющую. Он говорил, что давно знает Михаила Саакашвили и последний контакт между ними сопровождался конфликтом. Конфликт этот возник из-за их общей знакомой, которая отдала предпочтение Калашову как мужчине. Я сам могу сказать с большой долей убежденности, что события, которые происходят с 2006 года, свидетельствуют о личной заинтересованности грузинского руководства в расправе над Калашовым – заочный процесс в Грузии шел в одно время с его задержанием и передачей Испании. В момент, когда было принято решение об экстрадиции Калашова в Грузию, СМИ сообщали о встрече председателя Верховного суда Испании с грузинским послом. Встречались с испанскими коллегами и представители грузинского МВД». Подобные обстоятельства, по мнению Гофштейна, говорят, что процессы передачи осуждения Калашова в Испании и его передача Грузии дирижируются со стороны и имеют политическую подоплеку.

Адвокат серьезно опасается за судьбу своего подзащитного. «В докладе Государственного департамента США по Грузии за 2009 год говорится о том, что в тюрьмах этой страны часто нарушаются права человека. Отмечены смерти подозреваемых, плохие условия содержания, лишение свободы по политическим мотивам, чрезвычайно низкий уровень медицинского обслуживания, пытки заключенных. К тому же надо помнить о наличии политической составляющей в этом деле. Она базируется на позиции президента Грузии, который утверждал, что грузинская оппозиция смыкается с организованной преступностью. Таким образом, лица, причисленные к участникам ОПГ, как Калашов, перерастают в разряд политических врагов Саакашвили. Потому опасения, что Калашова в Грузии ожидает не отбытие наказания, а расправа, – более чем реальны. Мы пытались донести эту информацию до испанского суда, но он ее игнорирует», – говорит Гофштейн.