Виктория Панфилова Президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов, участвующий в работе 65-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, 20 сентября обсудил с генеральным секретарем этой организации Пан Ги Муном ситуацию в регионе и подчеркнул необходимость разработки единой концепции безопасности. По мнению экспертов, для Туркмении, которая в своем развитии делает упор на энергетику, стабильность особо важна.
Свое выступление на 65-й сессии Генассамблеи ООН президент Туркмении «обкатал» на саммите глав тюркоязычных стран в Стамбуле 16 сентября. Его инициативу о разработке единой концепции безопасности под эгидой ООН коллеги поддержали. Столь же благожелательно она была принята более внушительной аудиторией – лидерами стран – членов ООН. Говоря о стабильности как основе концепции глобальной безопасности, Бердымухамедов усилил эффект выступления, затронув все еще интересную Западу схему газоснабжения Европы, альтернативного российскому: «Туркмения не сомневается в реальной перспективе осуществления различных проектов по экспорту газа в любом из направлений, в том числе и в Европу через Nabucco». Слова эти были услышаны, и вице-президент американской корпорации Chevron Джей Прайор на встрече с Бердымухамедовым в одном из перерывов в работе Генассамблеи предложил услуги по всем направлениям, включая разведку и добычу нефти и газа, их переработку и транспортировку, нефтехимическое производство, работы на морском шельфе.
Впрочем, на западном направлении туркменская сторона уже начала работу самостоятельно. Ашхабад ищет транспортное решение поставок своего газа через Азербайджан для Nabucco. В этих целях туркменский лидер в унисон западным экспертам стал призывать «не придавать нерешенным вопросам на Каспии политической окраски». И это объяснимо: Европейская комиссия по энергетике разработала предложения по строительству Транскаспийского газопровода из Туркмении в Азербайджан без делимитации шельфа Каспийского моря. В перспективе эта труба должна соединиться с будущим газопроводом Nabucco. Для наполнения ее газом потребуется дополнительный трубопровод «Восток–Запад» от газовых месторождений на востоке страны до каспийского побережья. Этот проект газопровода, через который с 2015 года планируется прокачивать 30 млрд. куб. м, показывает: Туркмения планирует продавать значительные объемы газа на своей западной границе.
Однако оптимизм Ашхабада разделяют не все участники прикаспийских государств. Независимый азербайджанский аналитик Расим Мусабеков считает, что, пока Азербайджан не изменит своего отношения к Nabucco, этот проект будет оставаться в подвешенном состоянии. Главная проблема – разногласия между Туркменией и Азербайджаном по поводу спорного месторождения «Кяпаз» (в туркменской топонимике «Сердар»). Кроме этого, по словам Мусабекова, против транскаспийских проектов решительно возражают Иран и Россия, которые постараются заблокировать реализацию Nabucco. Аналитик при этом считает, что для Азербайджана особой выгоды от транскаспийского трубопровода нет. «Транзитные платежи для нас не столь значимы. Мы отдаем себе отчет и в том, что туркменский газ на рынке Турции лишь усилит конкуренцию с нашим собственным газом. Издержки же в виде обострения отношений с Москвой и Тегераном из-за транскаспийского трубопровода нам вовсе не нужны», – пояснил Мусабеков.
Впрочем, западное направление не единственное перспективное для Ашхабада. Не менее привлекательным выглядит китайское. После того как Россия сократила закупки газа в Туркмении с 47 до 12 млрд. куб. м, Ашхабад был вынужден закупорить несколько скважин. Однако уже до конца года намерен возобновить их эксплуатацию и увеличить поставки голубого топлива в Китай до запланированных в двустороннем соглашении 30 млрд. куб. м в год.
В последний месяц в туркменской газовой политике отмечено заметное оживление на афганском направлении. Ашхабад подписал рамочное соглашение о строительстве Трансафганского газопровода (TAPI), который должен пройти из Туркмении в Индию через Афганистан и Пакистан. Причем Бердымухамедов недавно в туркменских СМИ заявил, что с учетом нестабильной ситуации в Афганистане проект TAPI больше политический: «Экономическая сторона проекта TAPI уходит на второй план. Транзитные государства будут заинтересованы в получении дивидендов и начнут стремиться к стабильности».
По его словам, выступая за многовариантность поставок энергосырья, Туркмения исходит из реальной оценки собственной ресурсной базы, которая позволяет заключать долгосрочные контракты на поставки природного газа. Президент Бердымухамедов в очередной раз заявил, что энергетический потенциал Туркмении в настоящее время оценивается в 45,44 млрд. тонн нефтяного эквивалента. Запасы газа составляют 24,6 трлн. куб. м. К 2030 году Туркмения планирует добывать 230 млрд. куб. м голубого топлива в год, а экспорт природного газа предполагается довести до 180 млрд. куб. м в год. «Мы считаем, что создание многовекторной энергетической инфраструктуры – это объективное требование времени, вызванное реалиями развития современной мировой экономики», – сказал Бердымухамедов.
Впрочем, эксперты не исключают, что инициатива Туркмении в ООН – попытка заручиться союзниками для противодействия российскому нажиму в вопросах создания энергетических коридоров в пространстве традиционного влияния России. Таким образом, речь на самом деле может идти о закамуфлированном желании Ашхабада преодолеть негласное вето России на прокладку транскаспийского трубопровода.
