Георгий Ситнянский Революция в Кыргызстане стала фактом. Пришедшая к власти оппозиция пытается навести порядок в стране. При этом передел власти и собственности может привести к тому, что в Киргизии вспыхнет противостояние между представителями Севера и Юга. Тем более что при ближайшем рассмотрении то, что сейчас происходит, и есть новая фаза этого застарелого конфликта.
Собственно, в Киргизии нет и никогда не было монополии одного племени или клана на власть, но наиболее влиятельно северокиргизское племя сарыбагыш. К нему принадлежал и советский руководитель Киргизии, первый секретарь республиканского ЦК в 1961–1985 годах Турдакун Усубалиев, и Аскар Акаев. Вообще с 1950 года, когда первыми лицами в республике стали представители титульной национальности, только 16 лет эту должность занимали южане.
Между тем еще в первой половине XIX века южнокиргизская знать претендовала на власть в Кокандском ханстве, занимавшем Ферганскую долину. Поскольку же Кокандское ханство в то время формально подчинило себе всю Киргизию, это породило у южнокиргизской знати претензии на господство над всем своим народом. Позднее, однако, Север подмял под себя Юг. Естественно, южных киргизов такое положение дел никогда не устраивало.
Акаев, как и его предшественники, тем не менее был вынужден считаться с южанами. Так, например, в 1991 году правительство возглавил южанин Насирдин Исанов. Даже государственный флаг независимой Киргизии, принятый в марте 1992 года, красного цвета – это цвет южных киргизов (у северных – голубой).
Южная Киргизия настроена более консервативно по отношению к европеизации. Южные киргизы, испытывающие влияние узбеков, более исламизированы. Поэтому уже в 1992–1993 годы были немалые основания считать, что могут появиться две Киргизии – традиционная Южная и современная Северная. Вскоре появился и сепаратистский лидер в лице Бекмамата Осмонова. Акаев, чтобы избавиться от оппонента в Бишкеке, в 1992 году назначил его губернатором только что созданной Джалал-Абадской области. Он хотел расколоть Юг; фактически, однако, за год пребывания на посту акима (губернатора) области Осмонов устроил десятки родственников на руководящие посты в ней, подчинил своему влиянию местную прессу, а главное – составил огромное состояние. Летом 1994 года Осмонов стал первым замом акима Ошской области, а зимой 1994–1995-го предъявлял претензии на пост президента или, «в крайнем случае», на должность главы самостоятельного южнокиргизского государства.
24 декабря 1995 года состоялись первые в Киргизии альтернативные президентские выборы. Основным соперником Акаева стал лидер коммунистов Масалиев, однако противостояние было скорее по принципу «Юг против Севера», чем «коммунист против реформатора». Акаев победил, но спикером нового парламента Киргизии стал южанин – Алмамбет Матубраимов. В общем, в 1995–1996 годы как претензии южан на власть, так и южнокиргизский сепаратизм удалось приглушить с помощью комплекса экономических и других мер, а безвременная кончина главного идеолога сепаратистов Бекмамата Осмонова в 1997 году, по всей видимости, положила на тот момент конец южнокиргизскому сепаратизму, однако опасность раскола сохранялась. В конце 1990-х в руководящих кругах Киргизии муссировалась идея о переносе столицы из Бишкека в Ош для укрепления контроля над Югом. На президентских выборах 2000 года ярко выраженного противостояния «Север–Юг» не было, так что идея осталась нереализованной, хотя в 2000–2001 годы Ош и был объявлен «второй столицей» и туда перенесли некоторые общегосударственные учреждения.
Весной 2002 года, однако, конфликт «Север–Юг» возобновился. Поводом для столкновений в Джалал-Абадской области 17–18 марта 2002 года послужил арест депутата Жогорку Кенеша (парламента) Азимбека Бекназарова, который выражал свое возмущение передачей спорной территории Китаю. Когда одна из демонстраций попыталась блокировать шоссе Бишкек–Ош и ситуация стала выходить из-под контроля, Акаев отдал приказ милиции стрелять в демонстрантов на поражение. Несмотря на это, марши протеста продолжались и весной и осенью 2002 года.
Похоже на то, что теперь конфликт «Север–Юг» возобновляется, а требования пересмотра итогов выборов – это только предлог. Вполне вероятен поэтому раскол Киргизии на Север и Юг (если не формальный, то фактический), о котором столько времени говорилось. Предпосылки есть. Помимо всего прочего в Южной Киргизии позиции ислама намного сильнее, чем в Северной. Еще десять лет назад некоторые аналитики считали, что в оппозиционной партии «Эркин Кыргызстан», большинство членов которой составляли южане, могут проявиться фундаменталистские тенденции. Во всяком случае, среди южных киргизов имеются сторонники создания общеферганского исламского государства. В пользу возможного отделения Юга говорит и его слабая по сравнению с Севером русифицированность. Так, в Джалал-Абадской области в 2004 году русскоязычное население составляло не более 1,2% общей численности (в среднем по Киргизии эта цифра раз в 10–12 выше).
Так или иначе, если раскол Киргизии станет фактом, Юг будет поставлен перед лицом намного более сильных соседних государств, относящихся к Исламскому Востоку. А Север еще больше, чем сейчас, будет нуждаться в сближении с Россией или Казахстаном. С кем именно – другой вопрос, зависящий не столько от внутрикиргизстанской обстановки, сколько от ситуации в этих государствах.
