Наталия Григорьева
Любовная лирика оттеняет страшный мир. Кадр из фильма
«Капитан Волконогов бежал» был претендентом на главный приз 32-го Открытого российского кинофестиваля, но в итоге уверенность всех посмотревших в том, что на главном российском фестивале картина, наделавшая шума за рубежом, уж точно выиграет, не оправдалась – фильм получил награду за лучший сценарий и приз зрительских симпатий, без статуэток остался даже исполнитель главной роли, в хорошем смысле вездесущий (сыграл в пяти показанных на «Кинотавре» фильмах) Юра Борисов. Впереди у «Капитана» Наташи Меркуловой и Алексея Чупова явно большое фестивальное и международное будущее, дата проката в России пока не определена.
Действие разворачивается в Петербурге 1937 года: на работу спешит на трамвае, мимо расписанных картинами Малевича и Петрова-Водкина городских стен, молодой энкавэдэшник Волконогов (Борисов) – в стильном красном полуспортивном костюме, бритый, с цепким взглядом, в котором чувствуется профессиональная хватка. На ступени отведенной авторами под здание, где работает Волконогов, академии Штиглица – красивого старинного особняка с лепниной, широкими лестницами и хрустальными люстрами, прямо на его глазах падает, выбросившись из окна, коллега (Александр Яценко). Волконогов чует неладное, перед глазами пробегают тут же картины из местной пыточной, комнаты, выстланной забрызганной кровью соломой, где они с тем самым самоубийцей давеча пытали очередного «врага народа». По очереди на якобы переаттестацию вызывают его соратников, таких же одетых с иголочки мальчишек, в свободное от допросов время игравших с ним в волейбол, певших в хоре и эстетично качавших мышцы. Никто не возвращается обратно на рабочее место, и капитан понимает – он следующий, пора бежать.
Чуть позже Волконогову, за которым в погоню бросятся вчерашние «подельники» во главе с кашляющим уже даже не кровью, а черной жижей товарищем майором (Тимофей Трибунцев), явится расстрелянный из-за его дезертирского бегства друг (Никита Кукушкин) и сообщит, что есть еще шанс не попасть в ад – для этого нужно заслужить при жизни хоть одно прощение. Прихватив папку с делами своих жертв, капитан несется к их родственникам в надежде, что его «мы ошиблись, простите, пожалуйста» подарит ему путевку на небеса.
Источники вдохновения – их авторы, к слову, не скрывают, и в этом списке пять десятков имен режиссеров, литераторов, художников – просвечивают сквозь эстетские кадры. Будто фильмы Абуладзе и Германа стали вдруг клипами модной группы Shortparis (они на саундтреке поют «Полюшко-поле») – глаз радуется, разглядывая визуально полувымышленный мир, подрисованный до состояния гламура и наряженный художницей Надеждой Васильевой. Но помещенный, однако, в декорации вполне реального, с тех пор не сильно изменившегося города и в контекст Большого террора, проплывающего над головами в виде красного дирижабля с цифрами 1938 на пузатом боку. На всякий случай, чтобы помнили. Режиссеры не прячут метафоры, говорят в лоб, рисуют широкими мазками, расчетливо бросаются христианскими, историческими, художественными символами, обозначают время и место, хотя метят, очевидно, как минимум в настоящее, а то и в вечность.
Понятно, к чему этот разговор о делах, казалось бы, давно минувших дней – историю надо знать, чтобы не повторять. Некоторое, не совсем этичное, но опять же эстетское смакование ужасов режима – флешбэками всплывают то и дело в голове Волконогова его рабочие будни в комнате с соломой на полу – отрезвляет, бьет зрителя по щекам, поучает, дает понять, до чего может дойти система. Волконогов–Борисов превращается в функцию, бежит, боится, снова бежит, чтобы впервые по-настоящему одуматься в самом финале. Преследователь его, товарищ майор, – вот фигура куда более макабрическая и, конечно, символическая. Актер Трибунцев (низкий поклон Чупову и Меркуловой, давшим ему, годами игравшему разной степени трагикомичности алкоголиков, роль с большой буквы) создает щуплого, низкорослого, гниющего изнутри персонажа таким, что он, как и полагается, внушает первобытный ужас. Среди всей этой смертной красоты видеоряда он, ходячий мертвец, выглядит самым живым – убрать бы этот метафорический кашель черной кровью, он бы и без него справился. Страх перед товарищем майором – это генетическое.
комментарии(0)