Надя пошла за водкой, а нашла Цыганова

За комическим названием фильма – чеховская драма. Кадр из фильма

Полнометражная картина «Как Надя пошла за водкой» – продолжение короткометражки Мирзоева «Русская смерть», выходившей два года назад как часть альманаха «Время женщин». Точнее, короткий метр в данном случае выглядит как попросту обрезанный полный. Так или иначе обе истории по-своему закончены и несут разные смыслы, а, существуя вместе, рождают новые. Из плюсов выходящей сейчас длинной версии не только интригующее название в духе фильма про Витьку Чеснока и Леху Штыря, но и то, что в ней появляется Яна Троянова. В остальных, главных, ролях все те же Надежда Игошина, Евгения Соляных и Евгений Цыганов.

В разваливающемся посреди леса деревянном доме с мезонином живут две сестры. Строгая, обиженная на весь мир старшая Валя (Соляных), в очках и вязаной кофте, и младшая Надя (Игошина), которая в семье считается красавицей, а также пропащей тусовщицей, так как изредка все-таки выбирается в город и ходит на вечеринки. С одной из них девушка возвращается в компании мужчины средних лет. Его зовут Алексей (Цыганов), и он тоже несчастен: женат на «псине», мечтает о нимфе, которую видел однажды на скамейке в парке, пьет и злится. Сестры накрывают на стол, Надя отправляется за охлаждающейся в морозилке водкой – и пропадает, увлеченная то внезапной уборкой территории, то попытками разбудить уснувшего под забором алкаша. Валя же тем временем заводит с Алексеем беседу, рассказывая о своей разочаровывающей поездке в Венецию и своей безответной мифической любви, так похожей на любовь ее собеседника к незнакомке из парка. Алексей время от времени спрашивает, где же Надя и где же водка, и выдает душераздирающие монологи о ненавистной жене. Валя твердо решает, что его надо спасать и оставлять у себя – он и забор починит, и мезонин подлатает. Алексей понимает, что пора бежать. Надя так и не приносит водку и ложится спать. Мир тесен, и судьба сведет героев вновь.

Короткая история-зарисовка с минимальным количеством действующих лиц и действия в целом, полная горького юмора и грустной иронии, которые кроются и в многословных диалогах, и в деталях быта, и в выразительном в своей невыразительности лице Евгения Цыганова, которое само по себе уже стало каким-то мемом, – и такая роль неприкаянного нытика, вечного маленького человека, «твари дрожащей», к этому лицу очень подходит.

«Как Надя пошла за водкой» – будто бы ненаписанное произведение Чехова, собранное по кусочкам из написанных. Есть и дом с мезонином, и сестры (правда, не три, а две), и бегущий и неспособный убежать от пошлости бытия герой, и всеобщее угасание и умирание – дома, деревни, семьи. Строящую из себя возвышенную интеллигентку Валю одинаково коробит и вонь венецианских каналов, и нетрезвая публика в сельпо, кричащая ей вслед оскорбления. Она живет фантазиями, не работает, умеет вести неловкие и душные метафизические беседы, но одновременно с этим хорошо разбирается в соленых огурцах и отчаянно жаждет завлечь в свое родовое гнездо мужчину.

Они с Алексеем одного поля лишние люди, на словах презирающие всяческое мещанство, но на деле являющиеся этими самыми мещанами куда в большей степени, чем даже формально воплощающая его на экране героиня Яны Трояновой. Жена-псина в велюровом спортивном костюме по вечерам смеется над несмешной юмористической телепередачей, сидя в своей хорошей квартире и поедая чипсы из глубокой миски. Заявление об уходе потихоньку спивающегося от собственного кризиса среднего возраста мужа не тронет ее до глубины души. Куда ему деться от этой невыносимой бытовухи? Не к Вале же, в тайне только о нем и мечтающей.

Тем временем ушедшая за водкой Надя – вот уж действительно героиня, деятельная, решительная и одновременно отрешенная. Полная противоположность сестры, она не пытается создать видимость этакой литературной героини, чеховской барышни, трагического персонажа. И в ее праздном, пьяном, отчаянном шатании по клубу, в ее задумчивом сидении в саду с сигаретой, в ее искреннем, по-детски наивном страхе темноты как конца света – а всего лишь вырубилось электричество, в ее походе за водкой, из которого она и не думает возвращаться, во всем этом куда больше настоящей трагедии, проступающей за, по сути, мелкой и безысходной историей похождений Вали и Алексея. Она ходит на работу, расслабляется в барах, всегда возвращаясь к ноющей сестре и выслушивая ее претензии по поводу непотребного образа жизни и непреходящего похмелья. А как тут протрезветь, в этой чеховской тоске, в этой заполонившей все русской жизни, а точнее, русской смерти.