Вот и "Лето" пришло

Взгляд оператора придает фильму ощущение документальности. Кадр из фильма

Российская премьера «Лета» состоялась в Сочи – чуть меньше чем через месяц после мировой и за несколько дней до выхода картины в отечественный прокат. Вновь без режиссера, который по-прежнему находится под домашним арестом, и без громких слов и выступлений. В отличие от Каннского кинофестиваля, на который съемочная группа прибыла с плакатом в поддержку Серебренникова, открытие «Кинотавра» и последовавший за церемонией показ прошли без каких-либо подобных акций. Даже сказано было немного, все больше общие, робкие в данной ситуации слова про свободу. Ответ на вопрос о том, насколько это неправильно, лежит в плоскости и политической (все-таки фестиваль поддерживается государством – тогда и вовсе проводить не надо), и морально-этической – и найти его сложно, а то и вовсе невозможно. 

В Ленинграде начала 80-х начинающий музыкант Виктор Цой (Тео Ю) знакомится с уже довольно известным в узких кругах рок-клуба лидером группы «Зоопарк» Майком Науменко (Роман Билык, он же Рома Зверь). Песни Цоя ему нравятся, как и сам молодой человек, даже несмотря на то что симпатию, но уже романтическую, к молодому человеку испытывает и жена Майка Наташа (Ирина Старшенбаум), – и он, как может, помогает становлению будущей группы «Кино». 

«Этого не было» и «все было не так» – многие непосредственные участники тех событий уже успели обругать фильм за отсутствие достоверности. Серебренников парирует с экрана, придумывая персонажа по имени Скептик (Александр Кузнецов), который то и дело пробивает четвертую стену ремарками (как раз теми, про то, что этого не было). В этом смысле «Лето» как раз таки работает как настоящее художественное произведение по мотивам реальных событий: какие-то факты даны как есть, остальные имена и события вымышлены, хоть совпадения и не случайны – сходство многих персонажей с их прототипами, даже внешнее, поразительно. 

Можно было вполне обойтись и без Скептика, таких, как он, и по другую сторону экрана оказалось немало, но фильм Серебренникова на добрую половину состоит из подобных режиссерских декоративных находок, к сожалению, далеко не всегда удачных. Неспешное, бессобытийное действие то и дело взрывается музыкальными номерами, когда актеры и массовка принимаются, совсем как в мюзикле, распевать песни Игги Попа, Марка Болана и Лу Рида. Выходят своего рода вставные клипы с танцами, анимацией, проступающими поверх изображения отдельными словами – красиво и изобретательно, но только первые пару раз. 

Куда более сильное впечатление производит сцена, в которой Науменко поет со сцены рок-клуба песню «Звезда рок-н-ролла», а Скептик подбивает  зрителей, сидящих как на концерте классической музыки и боящихся пошевелиться, чтобы не нарушить правила, разнести зал, кричать, бросаться к сцене. В общем, подбивает вести себя как на рок-концерте – после чего сообщает, что «этого не было». Пронзительная и сильная метафора, которой одной-единственной хватило бы на весь двухчасовой фильм, тем более что мысли о свободе, как внутренней и творческой, так и вполне осязаемой свободе человека, волнуют режиссера, очевидно, куда больше истории любовного треугольника Майка Науменко, его жены и Цоя. И сегодня, когда он сам несвободен, звучат еще более актуальными. 

По вполне объяснимым печальным формальным причинам – Кирилла Серебренникова арестовали на съемках – картину он не закончил. Была бы она лучше, если бы доснимать не пришлось съемочной группе, узнать не удастся, но получившийся вариант выглядит настолько незаконченным, неудачно собранным из отснятого материала, смонтированного как будто бы в случайном порядке, что никак не складывается в цельный фильм. Финал оттянут и то и дело подменяется ложными концовками. Кастинг на первый взгляд вроде и кажется удачным, но Рома Зверь все-таки не актер – и этим все сказано. Да и песни группы «Зоопарк» режут ухо, исполненные голосом из песен группы «Звери». Цой больше всех молчит, а потому кажется, как и должно быть, фигурой немного надо всеми. Остальные полуреальные, полувымышленные герои вытягивают одни сцены и проваливают остальные.

Впрочем, любой фильм или спектакль Серебренникова всегда держится на нескольких отдельных эпизодах, бьющих точно в цель. Но распыляется – и «Лето» не исключение – на бесчисленное множество разной степени глубины и метафоричности сцен, в данном случае иногда анимированных, иногда в цвете (основное же действие снято в ч/б), музыкальных и разговорных. Камера Владислава Опельянца – пожалуй, единственная безоговорочная удача «Лета» – придает изображению ощущение некоторой документальности, и если «очистить» картинку от всяческих «украшений», возможно, и получится эффект присутствия, подглядывания. И, возможно, тогда более четко и громко звучал бы режиссерский посыл, идея, которой не нужны ни танцевально-музыкальные номера, ни вычурная графика, ни какие-либо выдуманные метафоры. Это же она, та ушедшая эпоха, которая все никак не уйдет и от которой, к сожалению, осталась не только прекрасная музыка, но и отвратительное, разъедающее чувство ложной свободы, которая в любой момент заканчивается арестом – или смертью.

Сочи