"Язычники", "Гупёшка", "Про рок" и другие фильмы кинофестиваля "Движение"

Кадр из фильма "Гупёшка". Реж. Влад Фурман

5-й Национальный кинофестиваль дебютов «Движение» завершился победой картины Ани Крайс «Нашла коса на камень», самого спорного, если не сказать неудачного, фильма программы и потому самого неочевидного, как казалось, претендента на Гран-при. Особенно с учетом того, что в этом году конкурс полнометражного игрового кино был одним из самых сильных за всю историю «Движения».

Не исключено, что жюри сделало выбор «вопреки» - работа Крайс, действительно, выделялась на фоне остальных фильмов. Другой вопрос, что выделялась со знаком минус. Выпускница Кельнской академии медиаискусств действие своей истории перенесла в недалекое прошлое, в Россию начала 2000-х, конца перестроечного периода и второй чеченской войны. Попытка режиссера рассказать о той эпохе языком «чернушного» кинематографа того времени вышла до смешного нелепой и неправдоподобной. Фильм, состоящий из нескольких сюжетных линий, выглядит не цельным произведением, а нарезкой провокационных, эпатажных кадров, каждый из которых слишком уж нарочито несет в себе то символ эпохи – солдаты, группа «Дискотека авария», Свидетели Иеговы – то неумелую, а то и оскорбительную киноаналогию, вроде эпизода изнасилования героини матрешкой или сцены бессмысленного убийства и последующего обеда за одним столом с трупом. Этакий «привет Балабанову» и разговор об очередном потерянном поколении, Ельцине, кавказцах и судьбах родины. Крайс – режиссер насмотренный, которому вроде и есть, что сказать, только не киноязыком. Место реального исторического анализа и глубокого переосмысления прошлого страны занимают предсказуемые, а потому наивные и неестественные диалоги и такой же неправдоподобный видеоряд, который шокирует, чтобы шокировать.

В этом смысле «Нашла коса на камень» напоминает почти все современные картины, все эти «великие» блокбастеры и «фильмы-события», о Великой Отечественной войне. Лживые не столько оттого, что сняты бездарными режиссерами, сколько потому, что режиссеры эти имеют весьма опосредованное, надерганное из различных источников, никак не отрефлексированное с учетом нынешнего контекста представление о выбранной теме. К слову, программа «Движения» не обошлась без фильма о Второй мировой. Речь о военном детективе «Три дня до весны» Александра Касаткина. Удивительно, но даже этот неумелый, скорее «телемувик», чем фильм – сумбурная мелодрама про любовь девушки-врача, хорошего офицера НКВД и вирус чумы в декорациях блокадного Ленинграда - получился более удачным, чем картина Крайс, хотя бы за счёт отсутствия претензии на новое слово в кинематографе, и завоевал приз зрительских симпатий.

А вот смонтированную специально для фестиваля из 8-эпизодного сериала в 2-часовой фильм «Отличницу» Оксаны Карас жюри призами не отметило. Проблема этой ленты, открывавшей «Движение» и рассказывающей историю молодой криминалистки в послевоенном Ленинграде, заключалась как раз-таки в неумелом монтаже. Фестивальная версия «Отличницы» выглядела не цельным фильмом, а нарезкой сцен, которые дают представление о сюжете и раскрывают детективную интригу, но никак не показывают эволюцию персонажей. А выбранные Карас типажи в данном случае не менее, а то и более интересны, чем окружающая их, пусть и детально и умело декорированная ретро-реальность, – особенно с таким, как здесь, актерским составом. От прилежной главной героини в исполнении Яны Гладких и ее раскрепощенной подружки-модницы Таисии Вилковой до мрачного, усатого следователя, циника внешне, но рыцаря в душе, Никиты Ефремова, его комичной начальницы Юлии Ауг, разудалого коллеги, сыгранного Александром Яценко, и таинственного злодея (злодея ли?) Владимира Мишукова. Впрочем, по показанной на фестивале киноверсии вряд ли можно объективно судить об «Отличнице» - все-таки проект задуман многосерийным, и именно эта форма и хронометраж скорее всего исправят обозначенные недостатки.

Одним из лучших фильмов конкурсной программы «Движения» - 2017 стала «Гупёшка». Написанную в начале 2000-х одноименную пьесу Василия Сигарева экранизировал режиссёр Влад Фурман, автор нашумевшей "Таинственной страсти". Он же первым в России поставил это произведение на сцене, в 2003 году в петербургском Театре имени Андрея Миронова - спектаклю больше десяти лет, главную роль играет, в обеих версиях актриса Нелли Попова, признанная на фестивале лучшей актрисой. Её Тамара - средних лет женщина, которую муж Лёня (Михаил Разумовский) зовёт не иначе, как "гупёшка", производным от аквариумной рыбки гуппи, а она любит его, тирана, почти садиста, молчаливо, покорно, преданно - и впрямь аквариумная рыбка. Однажды у подъезда с Тамарой знакомится Паша (Евгений Баранов), нервный, неопрятный мужчина с бутылкой вина. Напросившись в гости, он попадает в квартиру Тамары - главное и единственное место действия этой трагедии, которую Сигарев, а вслед за ним Фурман превращают почти в комедию положений, жутковатый фарс, пугающий своей правдивостью.

Черно-белая, камерная картина похожа на спектакль, но театральность действия сбалансирована видеорядом, построенным на крупных планах. Камера выхватывает то широко распахнутые глаза Тамары, женщины, полностью потерявшей, точнее уничтожившей себя, то капли пота на лбу Паши, рыцаря не без упрёка, но - печально - почти идеального на фоне мужа Ленечки. Основополагающую роль в случае с "Гупёшкой" играет, безусловно, сигаревский текст, пример высокой драматургии, пьесы, в которой переходы от уморительно смешных сцен с приклеившимся к линолеуму чайником к страшным эпизодам с забитой и забившейся в шкаф Тамарой - молниеносны, но филигранны, выполнены по всем драматургическим законам, незаметны и оттого звучат так оглушительно. Впрочем, такой литературный источник мог бы потеряться или не раскрыться в руках неумелого режиссера и актеров - к счастью и Влад Фурман, и Нелли Попова, Евгений Баранов, Михаил Разумовский, и оператор Кирилл Мошкович со своими непростыми в данном случае задачами справились безупречно. "Гупёшка", написанная более десяти лет назад, в формате фильма звучит именно сейчас, в 2017 году, как никогда актуально. Вступая в своего рода резонанс и даже спор с нынешним трендом и модой на кино про сильных и уверенных в себе женщин. Героиня "Гупёшки" - их полная противоположность и, к сожалению, все ещё героиня нашего времени. Та, в которой, наверняка, узнают себя многие российские зрители. Узнают, и, кто знает, может быть, вздрогнут.

Кадр из фильма "Язычники" Реж. Л.Суркова

Не менее своевременной выглядит и ещё одна конкурсная работа - "Язычники", кинодебют театрального режиссёра Леры Сурковой, снятый по одноимённой пьесе Анны Яблонской. С "Гупёшкой" этот фильм роднит не только то, что в основе обеих - изначально предназначенный для театра литературный материал, но и в каком-то смысле социальный контекст и подтекст, ещё одна тема, которая именно в эти дни звучит особенно громко. На это раз речь о религии. "Язычники" вслед за недавним "Учеником" задаются вопросом о том, насколько губителен фанатизм, разве что фильм Сурковой, в отличие от работы Кирилла Серебренникова лишен морализаторства и спекулятивности. Истово верующая женщина (Татьяна Владимирова), много лет не участвовавшая в жизни своего сына (Валентин Самохин), его жены (Елена Нестерова) и дочери (Виталия Еньшина), как гром среди ясного неба однажды появляется на пороге их дома. И постепенно подменяет и без того не слишком прочные семейные связи набожностью и слепой верой в чудо, доводя до трагедии давно зревший внутри этой ячейки общества конфликт отцов и детей – не поколенческий, а общечеловеческий, замешанный на холодности взрослых, помешанных на деньгах и карьере, и горячности молодых, переживающих все как в первый и последний раз, на неумении слушать и слышать. Но вместе с трагедией случается и истинное чудо, пробуждение сознания. Такое важное именно сейчас, во времена оскорбленных верующих и преступной, экстремисткой подмены понятий на государственном уровне. «Язычники» без фанатизма говорят со зрителем о губительности любого фанатизма, о том, что церковь не есть бог, соблюдение всех канонов не гарантирует искупление всех грехов, а как верить – публично или молча – личное дело каждого. На фестивале картину наградили призом за сценарий, отметив тем самым не только работу над ним режиссера Леры Сурковой, но и пьесу погибшей в 2011 году в теракте в Домодедове Анны Яблонской. Актерский ансамбль картины удостоился специального упоминания – действительно, выделить какую-то одну работу в данном случае было бы неправильным, так как именно вместе героям ленты удается разыграть камерную, почти не выходящую за пределы типовой двушки, историю, так, что она превращается в почти философскую притчу. Не лишенную театральности, привнесенной и литературным источником, и сценическим опытом Леры Сурковой, но в то же время кинематографичную – в отличие от того же «Ученика», на экране не переснятый спектакль (Лера Суркова ставила пьесу в Театре.doc), а самостоятельное кинопроизведение, на тему, именно сейчас зазвучавшую как никогда актуально.

К жанру притчи – уже не только в смысле содержания, но и по форме – в конкурсе «Движения» обратились режиссеры еще двух фильмов. «Амун» Анара Аббасова рассказывает о скептике Петре (спецупоминание жюри – Алексей Филимонов), который вынужденно отправляется в духовное путешествие по Иудейской пустыне в поисках некого святого старца, который якобы сможет исцелить его сына. Физические испытания, которые выпадают на долю героя, меркнут в сравнении с испытанием его веры – точнее с ее постепенным появлением и укреплением. Молчаливый, медитативный видеоряд и выдающаяся работа Филимонова, который почти в одиночку, натуралистично и с библейским размахом превращается в мученика, страдая от жажды и видений. «Амун» на «Движении» получил награду за операторскую работу (Любовь Морозова).

Кадр из фильма "Костер на ветру". Реж. Д.Давыдов

Таким же простым по сути, но мастерски прописанным, снятым, сыгранным – одним словом, законченным и цельным кинопроизведением – является и якутский «Костер на ветру» Дмитрия Давыдова. Эта картина на фестивале получила приз за режиссуру и главную мужскую роль – его обладателем стал Алексей Устинов, непрофессиональный актер, житель якутской деревни, сыгравший старика Игната, чей сын, случайно убив друга, кончает жизнь самоубийством. Пережить горе старику помогает забота о соседском мальчике, оставшимся сиротой при живой, но сильно пьющей матери. Впрочем, искупить грех ему все-таки придется, ведь второй отец так и не сможет смириться со своей потерей. В отличие от прочих якутских фильмов, «Костер на ветру» хоть и не отказывается от местного колорита, народных традиций, мистицизма и является формально историей о преступлении и наказании, на деле раздвигает и жанровые, и национальные рамки. Ни визуально, ни тематически этот фильм не привязан намертво к месту действия и съемок – история настолько универсальна и с точки зрения сценария, и с точки зрения визуального решения и выбранного повествовательного языка, что выходит на уровень даже не российского, а европейского кино.

Что касается остальных программ «Движения», то самой слабым в этом году оказался конкурс короткометражного кино. Победителем стала претенциозная зарисовка Николая Сидорова-Французова «Ёф», где за пестрыми декорациями и деревенскими локациями, руками художников превращенными в этакий полусказочный, неоновый мир, прячется банальная история про первую любовь, взросление и немножко про Таню Буланову. Гораздо более важной и интересной работой программы, к счастью не оставшейся незамеченной и завоевавшей диплом, можно считать «Маленький поезд» Тамары Дондурей – про живущего в своем мире мальчика и его родителей, не желающих этого замечать. Одновременно и фильм-метафора, и вполне конкретное размышление на тему детского аутизма, в том числе и с визуальной точки зрения. Маленький герой видит мир как пустой поезд, несущийся куда-то на полном ходу и без остановок. Пассажиром этого состава стать столь же трудно, сколько самому ребенку, наконец, дождаться остановки – но все возможно, если уделить достаточно внимания, признать, прислушаться и принять правила этой игры, не приравнивая непохожего на других человека к ненормальному.

Кадр из фильма "Про рок". Реж. Е.Григорьев

Главный приз документального конкурса достался картине «Про рок» Евгения Григорьева, который вместе со своей командой в течение пяти лет – съемки длились так долго в том числе из-за проблем с финансированием, и эти «приключения» авторы остроумно обыгрывают в титрах по ходу действия – наблюдал за жизнью трех молодых уральских рок-групп. Отбором героев вместе с Григорьевым занимались такие маститые музыканты, как Владимир Шахрин («Чайф») и Сергей Бобунец («Смысловые галлюцинации»). Фильм, однако, не столько про «уральский рок-клуб», не столько про рок, сколько про поколение. Про нынешних тридцатилетних, которые, обладая талантом, из раза в раз проигрывают схватку с бытовыми трудностями и собственным характером. Будь то ленивые интеллектуалы из группы «Городок чекистов», или влюбчивый красавец из «Сам себе Джо», или страдающий рок-идол из «Cosmic Latte» - все они одинаково инертны, пассивны, лишены того нерва, без которого не стать рок-музыкантом. Невольно затянувшиеся съемки превратили фильм в исследование духа времени, сейчас особенно изменчивого, и в многоуровневую историю – и о том, почему у этого времени нет героя, и о том, почему у него совсем другой саундтрек.