Дарья Борисова
Две из многочисленных фестивальных королев – Ольга Куриленко и Ромина Монделло.
Фото Tiziana Fabi/AFP
«Рай: вера» Ульриха Зайдля пока видится самым значительным событием основного конкурса 69-й Мостры, хотя показаны уже и другие фильмы, к которым заранее было привлечено пристальное внимание публики. Ожидаемые творения завсегдатаев престижных смотров – «Мастер» Пола Томаса Андерсона и «К чуду» Теренса Малика – не показались безусловными удачами.
Эпиграфом к нынешнему венецианскому конкурсу пока хочется взять название одного из фильмов-претендентов на награды – «Заполнить пустоту» израильтянки Рамы Бурштейн. Персонажи франко-бельгийской картины «Суперстар» Ксавье Джанноли, циничные телевизионщики ищут сенсацию, способную поднять рейтинг канала. И находят ее в лице неприметного рабочего Мартина Казински – однажды утром тот проснулся знаменитым. Забавно, что совсем недавно такой же казус проскочил в «Римских приключениях» Вуди Аллена – там скромный итальянский клерк стал мишенью папарацци, а поводов к тому не было. Мартину из фильма «Суперстар» кажется, что все сошли с ума, он хочет понять, с чего началась истерия вокруг его скромной персоны, но он уже попал в жернова медиамашины – его тащат в эфир ток-шоу, на него делают ставки, как на Свету из Иванова. «Суперстар» – наивная в кинематографическом смысле констатация апогея, что достигнут в практике делания звезд.
Звезда интеллектуального круга 50-х, автор оригинальной психологически-саентологической методы Ланкастер Додд – герой «Мастера» Пола Томаса Андерсона. И он думает, что постиг смысл жизни, что дал людям в руки ключ к счастью. Импозантный мужчина в расцвете лет, а моментами так просто сытый котяра, любящий нравиться и срывать аплодисменты – таким сыграл его Филипп Сеймур Хоффман. В «Мастере» Андерсон предпринял попытку стилизации под американское кино 50-х: фильм снят на 70-миллиметровую пленку (команде Венецианской Мостры пришлось столкнуться с серьезными трудностями технического характера, чтобы показать фильм), изображение замечательно чутко повторяет характерный колорит кино той эпохи, любовная ирония Андерсона чувствуется даже в мизансценировании и монтаже. Сидят в каюте мужчины, тянут крепкое пойло из стаканов, курят, хлопают друг друга по плечу и толкуют о чем-то важном – картинка из хемингуэевских времен…
«Мастер» – серьезная и многослойная конструкция не только в плане киностилизации, но и по части смыслов, трудно оценить ее в полной мере в режиме фестивального конвейера. Это небанальный, неравнодушный, но отстраненный по времени взгляд на страну и эпоху «всеобщего оптимизма». Позади была война, мир вокруг героев пестрел яркими красками женских кринолинов, отражался в лаковых боках лимузинов. Ланкастер Додд, гастролирующий со свитой по богатым салонам, – обложка эпохи, объект его экспериментов Фредди (Хоакин Феникс) – своего рода изнанка. Бывший солдат, человек с искалеченной психикой, Фредди для Додда – что-то вроде Шарикова для профессора Преображенского, и траекторию их отношений Андерсон проложил как хороший психолог, столкнув два полярных человеческих типа. В «Мастере» сложилась практически труппа, и это тот случай, когда приз за актерский ансамбль был бы очень уместен.
Славянский след обнаружился в фильме другого звездного участника конкурса: французская дива украинского происхождения Ольга Куриленко сыграла главную женскую роль в картине Теренса Малика «К чуду». Судя по приметам, ее героиня – русская балерина (по крайней мере несколько фраз она произносит в фильме по-русски), оставшаяся в свое время в Париже и родившая дочку Татьяну от француза. Теперь у нее новая любовь – молчаливый американец в обличье Бена Аффлека, который забирает ее с ребенком к себе и долго мучается, пытаясь постичь ее загадочную русскую душу… В кулуарах фестиваля «К чуду» окрестили продолжением фильма Малика «Древо жизни», за которое он был отмечен главным призом прошлогоднего Каннского фестиваля. Если верить мнению, что любой большой режиссер всю жизнь снимает один большой фильм, то с Маликом все в порядке. Его считают отшельником, который живет своим духовным поиском и не разменивается на суету. Судить его творения по общим законам как-то не получается, сразу чувствуешь, что имеешь дело с чем-то совершенно особенным, лежащим в области философии. Что есть любовь? Сколько отмерено чувству? Где, в чем приметы божественного присутствия на земле? Эти вопросы мучают безымянных героев фильма. Важный персонаж картины – католический священник в маленьком американском городке. Он многого не понимает в устройстве миропорядка, сам ищет бога. Сыграл его Хавьер Бардем, коего мы больше привыкли видеть в ролях мачо, потому его появление на экране в облачении духовного лица вызвало смех в венецианском зале. Но это совсем не тот одобрительный смех, что звучал на показе «Рая» Ульриха Зайдля, когда герой сшибал со стены портрет Папы Римского. Священник Бардема в фильме Малика – свидетельство присутствия живых, ищущих людей в стане католического священства. Такие интересные переклички возникают между конкурсными фильмами.
А в израильском фильме «Заполнить пустоту» приоткрывается занавес в закрытый мир правоверных иудеев. Вникать в особенности их быта и отношений необычайно интересно, но это лишь фон истории любви мужчины и девушки, которые знали друг друга много лет, чувство стало неожиданностью для обоих. Картина проникновенна и проста – последнее, увы, уменьшает надежду на то, что ей достанутся фестивальные лавры.
Венеция
