Степан Гончаров
11:39 08.07.2015
"Особый" российский консерватизм
Практически тотальная лояльность россиян политике руководства воспринимается как соответствие действий высших органов власти ожиданиям подавляющего большинства населения. Безусловно, во многом это соответствует объективным процессам в обществе. Однако для социолога важно выделить не только то, что лежит на поверхности, но и вскрыть социальную основу реального или мнимого поворота к консерватизму.
«Особый путь» в никуда
В первую очередь нужно отличать общую поддержку деятельности руководства страны и поддержку идеологической платформы государства. Консерватизм выступает в роли нового критерия для политического класса, соответствие которому является обязательным условием для достижения больших высот в иерархии бюрократической машины. Однако перед гражданами не ставится задачи содействовать построению консервативного общества, тем более принимать в этом активное участие. В России господствующей является культура «зрительского» участия, в которой человеку отводится роль пассивного наблюдателя за происходящим в стране. Функция этого пассивного наблюдателя сводится к церемониальному одобрению существующей власти на выборах. Весьма показательно, что лишь каждый пятый россиянин хотел бы принимать активное участие в политике хотя бы на уровне своего города, столько же считает выборы реальным инструментом решения проблем страны.
По сути, консерватизм для «простых» россиян предстает как свод правил, требующий от них соответствия государственным стандартам и общественным нормам. Этот сборник негласных правил объясняет россиянам, чем мы отличаемся от других, апеллируя к историческим обстоятельствам. Формула «Консерватизм – это особый путь России» постоянно звучит с экрана телевизора и находит поддержку, ложится на почву постсоветской неудовлетворенности настоящим. Результаты исследований Левада-Центра позволяют говорить о том, что разговоры об «особом пути» не несут в себе сколь-нибудь ясный образ идеального устройства страны, а скорее оправдывают текущие неурядицы в повседневной жизни. Публике импонирует мысль о собственной исключительности, о том, что можно быть не такими как весь остальной мир. Если предложить россиянину на выбор западный вектор развития или свой собственный путь, то четверо из пяти опрошенных выберут второй вариант. Но стоит только попросить объяснить, в чем именно должен заключаться этот особый путь, как мы столкнемся с идейным вакуумом.
Кроме того, что особый путь должен представлять собой заботу о благосостоянии и морали общества, никаких других соображений у представителей широкой публики нет. Интересно при этом, что мораль должна быть своя, традиционная, а материальный уровень – как у западных стран.
Официальный консерватизм исполняет и другую роль: придает некую форму обществу, обеспечивает внутренний регламент его существования. Отсюда формируется понимание консерватизма как лояльности политике государства, как показного патриотизма. Политическая элита стремится задавать вектор в патриотическом воспитании. Измерения осени 2013 года демонстрируют, что 42% россиян заметили, как чиновники стали чаще говорить о патриотизме. Государство стимулирует общественные дискуссии на эту тему, а сложившаяся за год геополитическая обстановка вокруг России лишь играет политикам на руку. Уже сейчас половина наших соотечественников считает внедрение государственной программы поддержки патриотизма необходимым ответом на внутренние и внешние угрозы.
Но есть ли у россиян понимание того, что значит быть патриотом? Большинство считает, что достаточно просто любить Родину, и только треть, что свой патриотизм нужно доказывать делом. А решать, любит человек свою страну или нет, может только он сам. Выходит, идеи «особого пути» и патриотического воспитания вызывают одобрение на эмоциональном уровне, но не подвергаются осмыслению большинством россиян, оставаясь пусть и привлекательной, но мало значимой для обывателя фигурой речи высокопоставленных госслужащих.
Назад в СССР
В чем же причина политической апатии и равнодушного отношения к государственной идеологии? Необходимым условием для появления масштабных дискуссий о политических перспективах служит образ идеального будущего. Являясь продуктом мысли Нового времени и результатом появления общества современного типа, будущее как идея стимулировало движение не только мысли, но и изменило образ жизни простого человека в Западной части мира. Поэтому представления и горизонт планирования будущего играют очень большую роль для анализа общества.
Проводимые социологами Левада-Центра фокус-группы позволяют моделировать процессы обсуждения будущего среди приглашенных респондентов, регистрировать коллективные реакции, а результаты дискуссии можно перенести на все население страны. В ходе проведения наших исследований мы столкнулись с дефицитом представлений о лучшем будущем, крайне низким потолком ожиданий, а порой и вовсе с отсутствием картины будущего. Наверное, никто не вправе требовать энтузиазма, азарта и выхода за пределы обыденности от нации, переживающей политические потрясения каждые 30-40 лет. Визионерство, идеализм, попытки направить разговор в область глобальных проблем страны и мира вызывают у россиян лишь иронические улыбки: «в нашем мире побеждает геополитика, а не наивные споры о демократии». Благополучие страны в восприятии большинства возможно только при условии контроля сфер влияния и ресурсов, благополучие гражданина – это его материальный достаток. В мире этой логики сильный всегда побеждает слабого, поэтому единственный способ оставаться могущественной страной – проводить державную политику. Выход на геополитическую шахматную доску означает вызов существующим лидерам. Способность бросить вызов США как мировому гегемону компенсирует психологическую травму, образовавшуюся в результате распада СССР.
Подобное видение мира неизбежно ведет к росту антизападных и, в первую очередь, антиамериканских настроений. Так, за последние восемь лет на 12% выросло число тех, кто считает США источником угрозы для России. Присоединение Крыма рассматривается именно в русле глобального противостояния Западу: для 80% россиян присоединение Крыма свидетельствует о возвращении России статуса «великой державы». Если не идеально-типическим устройством, то реальной исторической эпохой, соответствующей представлениям россиян о должной роли России в мире, является период правления Леонида Ильича Брежнева. Ретроспективно оценивая конец 1970-х – начало 1980-х, россияне считают, что это был один из лучших периодов в истории страны. Жесткая позиция на международной арене воспринимается как необходимое условие позитивных экономических и социальных изменений. Лучший вариант будущего для большинства – возвращение к брежневским, доперестроечным временам. Как ни парадоксально, но именно консервативные представления о будущем не позволяют идеологии стать массовым явлением.
Сор из консервативной избы
Для массового осмысленного принятия некой национальной идеи (консервативной, социалистической или либеральной) необходимо наличие социальных институтов, на которые ссылается эта идея, и которые являются земным подтверждение ее реальности и осуществимости, пусть и в отдаленной перспективе. К примеру, институт семьи является одним из самых консервативных по своей природе, а кровная связь самым древним основанием идентификации себя с коллективом. Государство оказывает беспрецедентно большое влияние на семейные функции, но его попытки навязать видимую консервативность семейной жизни воспринимаются негативно. Так, в 2013 году 70% россиян высказались против введения налога на развод, 59% - против налога на аборт. Дело тут не в том, что россияне действительно активно пытаются защищать свое личное пространство, а в том, что семейная жизнь, как и жизнь других институтов, в российском социуме в принципе не объект для морального отношения.
Общественное мнение находит выражение в реальном поведении граждан: по данным ООН на 2013 год уровень разводов на единицу населения в России оказался самым высоким в мире. При этом сексуальное воспитание чуть ли не под запретом, а такие серьезные проблемы, как семейное насилие, проституция или торговля людьми, не задерживаются в публичном пространстве. Объект яростной критики консервативных идеологов – гомосексуальные семьи – осуждаются обществом, так как выносят на всеобщее обсуждение то, что хотелось бы скрыть. Их нужно лечить, перевоспитывать, наказывать, но только не признавать право на их существование, а значит, наличие самой проблемы.
В результате более детального изучения мнений мы видим, что подавляющему большинству россиян не свойственны ориентация на коллектив (как общественный институт), сохранение традиций и осмысление исторического прошлого, служащее якобы символическим образцом для современной России. В такой картине сегодняшней жизни консервативная идея смотрится как игрушка российской элиты. Это некий фон для их рутинной и систематической деятельности по удержанию индивида в состоянии подчинения государству.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции «Независимой газеты»;
Комментировать
комментарии(0)
Комментировать