Явление приватизации России

В САМОМ конце 1999 года путем известных творческих и организаторских усилий Анатолию Чубайсу удалось сдержать свое слово, данное общественности еще в 1997 году. К удивлению как литературного, так и политического бомонда, книга об истории российской приватизации все-таки появилась. В магазинах, на лотках, в электричках. "Приватизация" пошла в народ. Теперь отечественный читатель может познакомиться с самым дорогим изданием о самом скандальном прожекте гайдаровского правительства, одновременно ставшим формальным алиби сразу для четырех высокопоставленных чиновников. И хотя мемуары побывавших во власти младореформаторов вряд ли смогли бы претендовать на звание "народного бестселлера", пожалуй, они имеют все шансы стать своеобразным книжным символом уходящего демократического десятилетия.

Собственно, символизм "Приватизации" заключается в том, что одиозная история книги по иронии судьбы стала своеобразной концентрированной калькой приватизационных событий. Вспомним наше собственное совершенно искреннее недоумение в 1992-1993 годах на предмет - каким образом со столь потрясающей быстротой властям удалось перераспределить госсобственность, кому она в итоге досталась, а главное, насколько справедливо. В ноябре 1997 года общественное мнение поглотило исследование справедливости гонорарного вопроса. Возможно ли, что за одно только намерение изложить на бумаге подробности появления в России частной собственности Анатолий Чубайс, Александр Казаков, Максим Бойко и Петр Мостовой получили по 100 тыс. долл.?!

Впрочем, в "гонорарном" происхождении названных сумм книга под редакцией Анатолия Чубайса не убеждает. По самым скромным подсчетам, расходы "заказчика" только на авторские издержки должны были составить как минимум 1093 долл. за страницу. Страницы же при этом не поражают ни белизной финской бумаги, ни глубиной исследования, ни сенсационностью признаний или разоблачений. Тем не менее развеять домыслы обывателей, заинтригованных обнародованными подробностями "дела писателей" конца 90-х, его непосредственные участники в своей книге, похоже, и не пытались. "Пожалуй, только к 1997 году, когда общая ситуация стала более или менее стабильной, появилась реальная возможность подумать о серьезной книге, - пишет во введении Анатолий Чубайс. - А весной 1998 года я обнаружил, что в моем рабочем расписании впервые за восемь лет появляются "окна", которые можно использовать для работы над такой книгой". Вот и вся предыстория.

Другая параллель между книгой и реальностью прослеживается в карьерной траектории кадровых приватизаторов. Книга, равно как и история приватизации, выписана в совершенно одинаковом стилистическом исполнении младореформаторской команды. Потребность объясниться и доказать свою правоту, обостренная мемуарным жанром, объединяет вокруг себя одновременно практически весь возможный спектр убеждений - противопоставления величины своих достижений и неизбежности ошибок, аргументы и оправдания, обвинения и фамильярно-доверительный стиль изложения. Забавно, кстати, что Анатолий Чубайс, прославившийся в бытность свою во власти ораторским искусством и правильной речью, в книге, очевидно, намеренно прибегает к упрощающим инверсиям.

Еще одна достаточно характерная аналогия. По оценке Анатолия Чубайса, после проведения первого этапа перераспределения госсобственности реформаторы оказались "в сильном загоне". Они сохранили свои позиции лишь на уровне Госкомимущества и Минфина. Подобное же произошло с ними и в середине ноября 1997 года, когда "книжный скандал" получил публичную огласку. Зампред правительства и глава Госкомимущества Олег Бойко, заместитель руководителя президентской администрации Александр Казаков, член правительства РФ по экономической реформе, глава Федеральной службы по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению Петр Мостовой и министр финансов Анатолий Чубайс были освобождены от должности "в связи с переходом на другую работу" практически на одной и той же неделе.

Впрочем, на своих карьерных неудачах авторы книги предпочитают не заострять особого внимания. Хотя нередко именно этот аргумент служил им своеобразным оправданием неудачи приватизационных реформ. Не всегда, конечно. Ее главные причины, по мнению авторов, заключались в слабости государственного управления, во-первых, экономическом авторитете сырьевиков, во-вторых, и в отсутствии стимулов развития нормальной финансовой системы, в-третьих.

То, что в ходе приватизации провалы все-таки были, реформаторы отрицать не берутся. Хотя и прощения ни у кого не просят. "Да, мы ошибались. Конечно, ошибались... Было бы глупо вставать сейчас в позу, бить себя в грудь и доказывать, что приватизация проведена без сучка и задоринки, что сделано все правильно и безошибочно. Однако и принимать как должное те реки помоев, льющиеся на наши головы, мы тоже не собираемся".

Ошибки были, но не в подавляющем большинстве. Приватизаторы ошибались, но не везде. Остальное - вина обстоятельств. Инвестиционные конкурсы, к примеру. Да, говорит Чубайс, это была "халява". "Понимал ли я, что все сложится именно так, когда затевались инвестиционные конкурсы? Понимал. Почему недостаточно эффективно душил? Политический компромисс...". Финансовые пирамиды. Тоже в принципе ошибка - следует из текста Чубайса. Впрочем, один из главных идеологов приватизации и создания в России фондовой структуры, не склонен брать ее целиком на себя. Чубайс в это время руководил Госкомимуществом, к которому пирамиды прямого отношения не имеют. Опять обстоятельства.

Судя по логике авторов "Приватизации", именно обстоятельства стали главной причиной появления в России олигархической структуры. Препятствовать этому реформаторы не смогли, да, похоже, и не сильно стремились. Свой шанс занять почетное место среди генералов вышедшего из-под госконтроля рынка они использовали по максимуму. Не случайно в настоящее время наемный менеджер РАО "ЕЭС России" Анатолий Чубайс стал сегодня фактически несменяемым руководителем энергомонополии. Не случайно федеральные власти в настоящее время утратили практически полный контроль над сырьевыми отраслями, составляющими основу доходной части бюджета. Западная модель, с которой приватизаторы активно пытались брать пример, подобных прецедентов не знает. Впрочем, поразмышлять на подобные темы авторы книги предоставляют уже самим читателям. Они лишь дали к этому повод. Свою миссию они выполнили.