Владимир Гундаров
Фото пресс-службы Президента РФ
Утвержденная на днях президентом новая редакция Морской доктрины РФ, возможно, вызовет еще немало негативных откликов в США и у молодых членов НАТО. Ведь Россия заявила о наличии своих геополитических интересов во всех районах Мирового океана, а это недопустимые планы с точки зрения победителей в холодной войне.
«Доктрина подготовлена, утверждена», – сказал Верховный главнокомандующий Вооруженными силами Владимир Путин. То есть ее теперь надо выполнять, а не обсуждать. Главное же – не выдавать желаемое за действительность.
«Арктика для нас – это свободный выход в Атлантический и Тихий океаны, не ограниченный ничем», – заявил, например, вице-премьер Дмитрий Рогозин. И с ним можно согласиться, если проигнорировать Фареро-Исландский противолодочный рубеж НАТО, преодоление которого является головной болью командиров российских ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН). С выходом из Северного Ледовитого в Тихий океан все еще намного сложнее. В полярную ночь Берингов пролив плотно забит льдом и опасен для судоходства. РПКСН могут его преодолевать в подводном положении только в одном месте – по желобу Геральда. Так что выход получается не таким уж «свободным».
Комментируя появление в Морской доктрине нового раздела о судостроении и кораблестроении, Дмитрий Рогозин отметил, что объем военного кораблестроения «сегодня сопоставим с теми задачами, которые решались в советское время».
Как сообщало «Независимое военное обозрение» (см. номер от 24.07.15), в первом полугодии этого года вступила в строй одна дизель-электрическая подводная лодка (ДЭПЛ) «Старый Оскол» и четыре катера. Для сравнения возьмем не самый удачный для экономики СССР 1990 год. В том году вступили в строй два атомных подводных ракетных крейсера, пять многоцелевых атомных подводных лодок и четыре ДЭПЛ, а также эскадренный миноносец, сторожевой корабль и большой десантный корабль. Ну а событие эпохального значения – вступление в строй тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов» – в данном контексте вообще не станем учитывать. Поэтому будет точнее сказать, что сегодня Россия стремится приблизиться к тем показателям, которые были во времена СССР. И не только в военном кораблестроении.
В новой редакции всесторонне отражены национальные интересы в Мировом океане во всех основных сферах деятельности: в политической, экономической, научной, военной и социальной. Причем положения социального характера включены в доктрину впервые. «Это очень важная вещь», – подчеркнул Владимир Путин на совещании.
Но основные причины ее появления, надо полагать, не развитие морской медицины и социального страхования, а, во-первых, новые условия морской деятельности в контексте изменений международной обстановки и, во-вторых, укрепление обороноспособности государства.
Новый документ стратегического планирования РФ охватывает четыре функциональных направления и шесть региональных направлений. Функциональные – военно-морская деятельность, морской транспорт, морская наука, разработка полезных ископаемых. Региональные – Атлантическое, Арктическое, Тихоокеанское, Каспийское, Индоокеанское и Антарктическое.
Много внимания уделено Арктике и Атлантике, где НАТО развивает бурную военную деятельность. Это региональное направление включает в себя геополитические интересы РФ в Средиземном, Черном и Азовском морях, где условия военной и морской деятельности в корне изменились после возвращения Россией Крыма.
В меньшей степени интересы России прописаны для Антарктического направления, где поставлена задача постоянного и активного присутствия РФ, и минимально – для Индоокеанского. Для него так и не определено окончательно, каким должно быть военно-морское присутствие – на периодической основе или «по мере необходимости».
Одной из целей морской политики, как указано в документе, является реализация и защита свободы открытого моря. Начиная с 2014 года молодые члены НАТО и их партнеры по альянсу под руководством США пытаются ограничить право России на свободное пользование открытым морем и воздушного пространства над ним. Особенно в части полетов военной авиации над Балтикой и в районе Британских островов, хотя этот принцип закреплен и конкретизирован Конвенцией об открытом море 1958 года и Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года.
Весной этого года Госдеп США призвал вьетнамские власти наложить запрет даже на использование российскими Вооруженными силами базы в Камрани. «Мы настойчиво призвали вьетнамские власти не давать россиянам использовать бухту Камрань для ведения деятельности, которая усиливает напряженность в регионе», – процитировал ТАСС заявление официального представителя Белого дома. Речь идет об использовании для дозаправки в воздухе российскими ВВС инфраструктуры на полуострове Камрань.
Защита свободы открытого моря тесно связана с созданием условий и возможностей для изучения, разведки и добычи минеральных ресурсов международного морского дна. При этом разведанные запасы ресурсов на континентальном шельфе РФ, как отмечено в документе, должны сохраняться и охраняться в качестве стратегического резерва.
Другой важной задачей является создание условий для сохранения Северного морского пути (СМП) как национальной транспортной коммуникации. Запад обвиняет Россию в монополизации права на СМП и требует открыть его для свободного судоходства, что, по сути, означает утрату Россией части суверенитета в Арктическом регионе.
На Черном и Азовском морях основой национальной морполитики является ускоренное восстановление и всестороннее укрепление стратегических позиций РФ. Для этого должно быть обеспечено установление благоприятного для РФ международного правового режима Черного и Азовского морей, регулирование режима и порядка использования Керченского пролива, создание условий для базирования и использования морского потенциала на Черном и Азовском морях.
За Азовское море и Керченский пролив Россия, несомненно, заплатит еще немалую цену в виде дипломатических и экономических санкций. Но общий тренд мировой политики – тот прав, кто сильнее. Новая редакция доктрины свидетельствует о том, что Россия намерена вернуться в клуб ведущих морских держав.
