Оживший сумбур вместо застывшей музыки

Пять лет назад был опубликован первый в отечественной истории архитектурный рейтинг. Журнал "Проект Россия" совместно с "Архитектурной галереей" представили список лучших московских сооружений за период с 1987 по 1997 год. Подразумевалось, что после полувека безвременья архитектура снова началась, и пришла пора подводить первые итоги. Они, правда, оказались обескураживающе противоречивы: если на первое место заслуженно вышел Московский международный банк на Пречистенской набережной, то на втором обнаружилась стекляшка "Макдоналдса" в Газетном переулке...

Тем не менее затея прижилась. Два года назад по инициативе "НГ" московские архитекторы определяли лучшие здания ХХ века (с большим отрывом победила капелла Роншан Ле Корбюзье). Затем они решали тот же самый вопрос, но уже в рамках русской архитектуры (тут победила Останкинская башня). В прошлом году журнал "Афиша" дал свой список 10 лучших зданий Москвы за последние 5 лет. А в Нижнем Новгороде рейтинг лучших новостроек стали устраивать вообще ежегодно. И, как ни странно, каждый год с легкостью набирают по дюжине вполне пристойных домов.

Но не оставляет мысль, что где "Оскар" - там должна быть и "Золотая малина". Однако, поделившись с членами Экспертного совета грядущей выставки "Арх-Москва" идеей организовать в ее рамках нечто вроде "черного угла", ваш обозреватель встретил достойный отпор. Профессиональная солидарность взяла верх над необходимостью просвещения населения насчет того, что такое "хорошо" и что такое "плохо". Один из самых уважаемых наших зодчих резюмировал: "Да что говорить? Если дом построен - уже хорошо".

Но журналистская принципиальность согласиться с этим не позволяет. Поэтому мы решили пойти простым путем: опросить ведущих архитектурных критиков и составить-таки собственный рейтинг. Критерии, по которым мы определяли самую уродливую постройку последних пяти лет, таковы: соответствие здания месту, разумность объемно-планировочного решения, качество деталей. К рассмотрению было предложено 30 объектов, законченных в последние пять лет. Каковое время определяется, кстати, критиками как "закат "Московского стиля" и возникновение неомодернизма. Однако, несмотря на все перемены, плохой архитектуры меньше не становится...

Михаил Посохин. "Опера-хаус" Галины Вишневской на Остоженке. 1996-1998.

В победе этого дома сомнений не было. Район Остоженки-Пречистенки оставался до недавних пор наименее испохабленным ХХ веком, и появление этого здания ничем, кроме как хорошо спланированной диверсией, назвать невозможно. Архитекторы словно бы задались целью угробить все живое вокруг совершенно немасштабным комплексом. Классические мотивы разверстаны в доходный дом, при этом портиком в арку не попали, намешали колонны всех ордеров, а в мансарды запихали парапеты с балясинами.

Юрий Григорьев, Игорь Бартошевич. "Берлинский дом" на углу Петровки и Кузнецкого моста. 1999-2002.

Когда-то на этом месте стоял элегантный особняк Анненковой - с полуротондой на углу и богатой историей. Но всякие иллюзии относительно возможности удержания прежнего масштаба рухнули, когда рядом воздвигся отель "Аврора" (в нашем списке остался на 11-м месте). Однако же угол еще можно было спасти - но увы. Дом сделан просто "под Посохина": тот же сундук, те же мансарды с башенками.

Игорь Покровский. Жилой дом на Новом Арбате. 1997-1999.

Дом этот замышлялся как нечто сталинско-монументальное. Но потом мэр сказал, что очень высоко. Обрезали, а чтоб в площадях не потерять, раздули во все стороны. Получилась хорошая иллюстрация для учебника по инсоляции.

Михаил Посохин. Бизнес-центр на площади Восстания. 1998-2001.

Если бы над площадью не нависала высотка Посохина-старшего, ляпы младшего не были бы так очевидны. Но ведь удивительно: там где надо вписаться в масштаб, Посохин громоздит короба, а там, где надо бы собрать воедино расползающуюся площадь - ставит приземистый сундук. Здание - пример фирменной посохинской рефлексии. Поставив унылую коробку и осознав, что вышло тяжеловесно, начинает дематериализацию объема - облепляя здание стеклом. Потом спохватывается и приклеивает на стекло макаронины колонн. Получается совершенно абсурдная аппликация, когда уже непонятно, что на чем держится и что есть декорация: стекло или каркас.

Борис Палуй. Здание Верховного суда РФ на Поварской улице. 1998-2001.

Есть Высший суд! - хочется воскликнуть, глядя на эту чудовищную башню. Но все молчат: от греха подальше. И никто не спросит: а почему, собственно, так высоко? А что за минарет на крыше? А отчего на крематорий похоже?..

Юрий Гнедовский, Владилен Красильников. Театрально-деловой центр имени Мейерхольда на Новослободской улице. 1995-2001.

Театр, носящий столь звонкое имя, хотелось бы видеть таким же звонким. Но чтобы иметь средства к существованию, Валерий Фокин решил пристроить к театру немножко магазинов, офисов и гостиницу. Но таких задач у нас пока решать не умеют, поэтому кентавр получился с большим перекосом в сторону нижней части.

Роман Кананин. Жилой дом на Садовой-Каретной улице. 1998-2000.

По своему силуэту дом был задуман неплохо. Но справиться с такой большой массой наши зодчие не умеют. И тогда появляются детали. Сначала эркера, потом балкончики. Балконы заранее стеклятся, но стекла оказывается чересчур много. Тогда для уплотнения материальности к балконам заказываются балясинки. Их тоже со временем получается так много, что они невольно становятся главной темой дома. И весь дом превращается в эдакий стог сена, где главным формообразующим элементом оказывается иголка.

Абдул Ахмедов. Офис Автобанка на Новослободской улице. 1998-2002.

Здесь никакой драгоценной среды не было, но нужно было удержать угол. И бывший главный архитектор Ашхабада расстарался! С одной стороны закруглил, с другой - обрезал, разогнал колонны на полдома, стеклом все облепил, поверх стекла блямбочек навесил, капители порвал, сбоку эркер выгнул, сверху купол присобачил. Но и этого мало: еще три трубы красных приделал. Каракатица получилась выдающаяся.

Роман Кананин. Жилой дом на Садовой-Каретной улице. 1998-2000.

По своему силуэту дом был задуман неплохо. Но справиться с такой большой массой наши зодчие не умеют. И тогда появляются детали. Сначала эркера, потом балкончики. Балконы заранее стеклятся, но стекла оказывается чересчур много. Тогда для уплотнения материальности к балконам заказываются балясинки. Их тоже со временем получается так много, что они невольно становятся главной темой дома. И весь дом превращается в эдакий стог сена, где главным формообразующим элементом оказывается иголка.

Юрий Гнедовский, Владилен Красильников, Дмитрий Солопов. Культурно-деловой центр "Красные Холмы". Начат в 1997 г.

Классический образец постмодернизма в русском понимании. Нарубить объемов, нашинковать стены, налепить арок, насадить башенок всех сортов. Словно бы рассыпали детский конструктор, а как собирать - инструкцию потеряли.

Алексей Воронцов, Никита Бирюков. Многофункциональный комплекс "Царев сад" на Софийской набережной. Начат в 1999 г.

Это даже и не дом, а какая-то куча. Наложили ее, сообразуясь якобы с бассейном визуальных связей. То есть чтоб перспектив на Кремль не перекрывать. Но кроме как хаосом отнюдь не первородных форм, назвать это невозможно.