Про андроидов и людей

Творец в интерьере (Роберт Форд в исполнении Энтони Хопкинса). Кадр из сериала

На канале HBO закончился сериал «Мир Дикого Запада» – сочиненный Джонатаном Ноланом и Лизой Джой перезапуск одноименного фильма Майкла Крайтона 1973 года и одно из самых обсуждаемых шоу конца 2016-го, если не всего года. Ковбойский парк развлечений, населенный сверхсовременными андроидами, неотличимыми от человека, моральные дилеммы нового тысячелетия и нелинейное повествование вкупе с богатым исполнением (от видеоряда до актерского ансамбля) заслужило шоу широкую известность и звание нового хита кабельного гиганта. Кажущееся совершенство, однако, наводит скорее на печальные мысли.

Нет смысла подробно описывать сюжетные линии: в некотором будущем есть парк с андроидами, куда богатые люди приезжают покуролесить в декорациях Дикого Запада – напиться пьяными, попускать кровушки и попортить роботизированных дам. Сконструировал эту юдоль первобытных удовольствий некий Роберт Форд (Энтони Хопкинс) – пожилой мужчина с комплексом бога (на момент открытия парка 35 лет назад он еще не был пенсионером). Люди развлекаются из последних сил, Форд и команда по обслуживанию парка придумывают новые сюжетные линии, ремонтируют андроидов и совершенствуют их код, а меркантильный совет директоров хочет Форда выжать и затормозить прогресс: для простых удовольствий нужен парк попроще, без всего этого пугающего человекоподобия. 

Классический сюжет про творца и коммерцию разворачивается на периферии, а в самом сердце симулятора отрочества американской истории происходит процесс поинтереснее: роботы начинают вспоминать свои прошлые жизни, рефлексировать и всячески демонстрировать самосознание, а не только исполнение строгих команд.

Собственно, «что делает человека человеком?» и является ключевым для Нолана и Джой вопросом. Потому что это один из базисных вопросов научной фантастики и цивилизации в целом – ему посвящены «Планета обезьян» и «Бегущий по лезвию» (и тысячи других произведений), а также мысленный эксперимент «философский зомби» (существо, во всем копирующее человека, но лишенное сознательного опыта). 

«Мир Дикого Запада», точнее – даже сам акт перезапуска идеи 40-летней давности, в очередной раз показывает, как видоизменяется один и тот же вопрос. Странно винить создателей сериала в возможном отсутствии (простого) ответа. Как возникает сознание и является ли оно прерогативой исключительно человеческой? 

Даже на роботизированном Диком Западе многие вопросы решают выстрелами.

Пьер Буль сделал человека из обезьяны, Филип Киндред Дик – из андроида, Нолан и Джой совместили эти два подхода: полвека спустя проще поверить в революцию роботов, чем любимых приматов, но сюжетная схема «Мира Дикого Запада» ближе именно к обильным экранизациям Буля. Не случайно финал разворачивается в парке Westworld именно на берегу моря – примерно там же, где персонаж Чарльза Хестона понял, что обезьяны захватили Землю.

Разговор о сознании всегда уводит в сторону: куда-то в зону рассуждений о человеческой природе и боге (Форд проговаривает, что в правой части картины «Сотворение Адама» Микеланджело, где расположились небесные силы, отчетливо угадывается форма человеческого мозга), о новейших, еще не отрефлексированных технологиях и хоть сколько-то отрефлексированной истории вида. Ковбойская стилистика парка выбрана не только от любви к «национальному колориту» (слово «вестерн» по отношению к «Миру Дикого Запада» звучит смешнее от серии к серии). Так Нолану и Джой проще описывать, что такое «быть человеком»: подчинять и уничтожать, осваивать и захватывать новое, постепенно превращая непривычное в игрушки «цивилизации». С тем, что не имеет сознания (даже не как такового, а похожего на сознание хозяина), можно не церемониться. С индейцами, которых отстреливали те самые ковбои, с животными, запираемыми в зоопарках (снова «Планета обезьян»), с андроидами. Можно предположить будущий виток этого «исследования» – выяснение отношений с персонажами виртуальной реальности, то есть видеоигр (многие констатировали сходство парка Форда с этим медиумом).

Любовь и андроиды: Джеймс Марсден и Эван Рейчел Вуд. Кадры из сериала

Всё это вопросы из разряда больших и вечных, и создателям «Мира Дикого Запада» приходится не только сводить их в одну историю, но и придавать ей формат развлечения (точно так же и Форд рассматривает парк как эксперимент, в то время как коммерческий отдел видит только чистую прибыль). И тут гигантоманская конструкция начинает барахлить: обилие тем и необходимость их зачем-то проговаривать замедляет развитие сюжетов, сериал к середине провисает, а к финалу движется будто бы по инерции. Большинство идей Нолана и Джой прочитывается еще по пилоту, и настоящую ценность обретают по большому счету лишь последние два эпизода. Вдобавок формат больших шоу HBO, патетичный сам по себе, в паре с размышлениями о устройстве мира превращается в ходячий бронзовый памятник. В этом году применительно к каналу нередко произносили слово «кризис», и вот теперь стало понятно, что это отнюдь не кризис идей. Это кризис формы: большого нарратива, который хочет длиться вечно, акцентной актерской игры, когда каждая мизансцена и монолог призваны произвести эффект, и к 10–20-му сериалу по этим лекалам все паузы, взгляды, хрипы, жесты, интонации и твисты превращаются в самопародию. Возможно, Westworld – венец эпохи HBO в закатных лучах (речь не столько о кабельном канале, сколько о буме продолжительных, серьезных, романных историй). Каждый компонент в нем доведен до автоматизма – от декораций и спецэффектов до многофигурной композиции с небанальными флэшбеками и актерскими работами, но все это напоминает шоу роботов, бал идей, где модернизированные концепции разыгрываются уже до боли знакомыми, но тоже лишь слегка обновленными методами. Кажется, есть резон от веры в тяжеловесные хай-концепты с длинным перечнем серий-глав перейти к более скромным, интимным, человеческим историям (которые параллельным курсом выходят на том же HBO). Как говорит одна из андроидов: «Боги – слабаки».