Онегин на брегах Куры

Вид на Тбилиси и мост через реку Куру. Фото Марии Савенко

Спектакль «Евгений Онегин», поставленный худруком вахтанговского театра Римасом Туминасом, произвел сенсацию в Тбилиси. Зал Русского театра им. А.С. Грибоедова, в котором почти 800 мест, сказать, что был заполнен до отказа, – ничего не сказать. Тесно было даже стоять тем, у кого не было мест. 

Признание началось уже с аэропорта: таксисты вылавливали знаменитых актеров, чтобы с ними сфотографироваться на мобильные телефоны. Они знали всех по фамилиям и были счастливы, как дети, что к ним, на их родину, приехали наши знаменитости. 

Многие, очень многие в Тбилиси, продолжают говорить по-русски. Не потребовался и перевод для «Евгения Онегина».

Театр имени Вахтангова смог осуществить это турне благодаря финансовой поддержке федеральной программы «Большие гастроли». Столь масштабный спектакль, в котором занято 33 актера, а в постановочной части 62, потянет не каждый продюсер. К тому же Римас Туминас принципиально вывозит на фестивали и гастроли два состава, полагая, что было бы несправедливо ущемлять кого-либо из актеров, которые честно работают на репертуар в Москве. Так, в очередь с Сергеем Маковецким играл Онегина Алексей Гуськов, Татьяну Ларину – Ольга Лернер и Евгения Крегжде, Ольгу Ларину – Мария Волкова и Наталья Винокурова, Гусара в отставке – Владимир Симонов и Артур Иванов. 

«Публика образует драматические таланты», – писал Белинский. Как же образует театр грузинская публика? Так вот, чуткий к гармонии и красоте тбилисский зритель с особой отзывчивостью откликался на неожиданные режиссерские мизансцены. К примеру, когда «девы бала», вечные невесты в белых нежных платьях, колеблемых легким ветром, на креслах, спущенных с колосников, отрываются от земли. И цепи чуть тревожно покачивают стайку ангельских красавиц в воздухе… Публике явно нравились такие выразительные режиссерские решения. Порой в зале нарастал какой-то особый гул восторга, и зрители не сдерживали своих эмоций: зал выдыхал «браво» и как-то естественно, без аффектации аплодировал актерам. 

Правда, в Тбилиси нет культуры третьего звонка. В зал опоздавшие заходят в любое время. Первые минут 10 актерам на сцене совсем несладко. Играть посреди хаоса в зале просто нереально. И вот тут-то директор театра Кирилл Крок коршуном напал на капельдинеров, одна из которых смиренно ответила: «У нас не принято не пускать» – и добавила: «Люди этого не поймут». 

По сути, блуждание в партере – это такое вот гостеприимство наоборот… Гостеприимство – удивительное свойство грузин, которое проявляется не только в щедрых застольях, и эти традиции продолжаются, несмотря на то, что люди живут непросто. Средняя зарплата, говорят грузинские коллеги, примерно 500 лари, что равняется 200 долл., из которых больше половины идет на оплату коммунальных услуг. А вместе с тем разница между грузинским и нашим охранником проста: первый с удовольствием пропустит тебя, а последний с удовольствием тебе откажет. Вот это братское начало в Грузии не изменилось: тебе откроют закрытый музей, если ты – гость. Случалось, таксисты, заметив, что ты не местный, не хотели брать денег за провоз, потому что ты опять же – гость. 

Сцена с «девами бала», парящими в воздухе, –  одна из самых запоминающихся в спектакле «Евгений Онегин». Фото Гии Гогатишвили со страницы фестиваля Gift в социальной сети  Facebook

Я была в Грузии в последний раз в 80-е, когда еще был жив Михаил Туманишвили, имя которого сегодня носит и созданный им Театр-студия киноактера, и действующий ныне тбилисский фестиваль искусств. Тогда, чуть менее 30 лет назад, мне в числе других молодых критиков из Москвы посчастливилось слушать его лекцию, на которой он рассказывал о способах прочтения режиссером текста. Помню его неожиданный вопрос к аудитории: «Почему в пьесе «Вишневый сад» Раневская, приезжая ночью в имение, просит, чтобы ей сварили кофе?» И сам же ответил: «Раньше пили кофе, чтобы уснуть». То – лишь маленькая, но выразительная деталь погружения Туманишвили в текст. Тогда же мы смотрели восхищенно его спектакль «Наш маленький городок», который остался в моей памяти как театральный шедевр. Этот тонкий и трепетно вглядывающийся в мир режиссер вместе с другим известным режиссером Резо Габриадзе, выступившим в той совместной работе драматургом, перенесли место действия пьесы Торнтона Уайлдера из маленького американского городка в город Западной Грузии – Кутаиси. Что же так поражало тогда? Изумляло поэтическое восприятие мира. И радость, и счастье проживаемой жизни, и вторжение смерти, и горечь утраты, и потеря жены – все это органично сосуществовало, касалось локтями. Тем не менее маленький Кутаиси, к тому же еще и намеренно уменьшенный, соединялся с мирозданием, потому что в том спектакле была как самая настоящая, прекрасная земля грузинского городка, так и небо, благосклонное к человеку, жившее в единстве с людьми.

Грузинская публика была чутка к красоте и поэзии, таковой и осталась. Но что интересно, некоторые сцены из «Онегина» – вдруг – звучали не так сильно, как в Москве. К примеру, когда немолодой генерал Гремин и юная Татьяна Ларина, уединившись на ярмарке невест, едят ложкой варенье из одной банки… Ясно, что счастья у Татьяны не будет с этим пожилым благородным человеком, но он ей – родной. Когда-то и он, возможно, прощался со своим имением, с волей, как Татьяна. Только вот Гремин уходил на воинскую службу, а она, только-только попрощавшись со своей вольницей, выдается замуж, словно засиделась в невестах. В Тбилиси эта сцена шла всего лишь в ряду других, пусть и выразительных.

Почему так важны фестивали, гастроли для театров? Наверное, и потому, что зритель сообщает, дополняет собой привозимый спектакль, вдыхает в актеров новую энергию, нечто трудноуловимое, что существенно меняет, неожиданно дополняет атмосферу… Онегин на брегах Куры выходит к подножию Мтацминды .

Тбилиси за эти годы, трудные и непростые, между тем стал еще прекраснее. Тогда, 30 лет назад, кто бы шепнул на ухо, что предстоит пережить всем нам? Однако наперекор всему грузинский фестиваль, которым руководит Кети Долидзе, ученица Туманишвили, благородно хранящая память о своем учителе, своем муже, мужественно продолжает организовывать и проводить этот удивительный праздник искусств. 

Мы едем в аэропорт. Меня везет на своей машине художница, сотрудник Театра им. А.С. Грибоедова Вера Кипиани, внучка знаменитого грузинского актера Дмитрия Кипиани. Она ставит диск  в магнитофон. «Только я глаза закрою – предо мною ты встаешь!/ Только я глаза открою – над ресницами плывешь!» – читает Георгий Александрович Товстоногов стихи из своего знаменитого спектакля «Ханума». За окном машины мелькает Сухой мост, блошиный рынок… Диск крутится дальше, и уже следует веселая песенка Гии Канчели про Авлабар, «бесконечный и беспечный,/ Шумный вечно наш Авлабар». 

Машина Веры несется мимо нынешнего Авлабара, но уже нет ни того тифлисского базара конца XIX века, ни тех актеров БДТ, кто так весело пел в «Хануме» в 70-х века XX. Воспоминания уносят в мир до войны, в счастливую молодость века. Оживают лица друзей, впрочем, иных уж нет. 

Мир меняется, да, но насколько лучше мир становится от перемен?