Noize MC: Музыканту, чтобы заработать, нужно прыгнуть выше головы

Разменяв третий десяток, Noize MC сменил хард-кор пластинку на классический оркестр. Фото предоставлено пресс-службой Noize MC

Иван Алексеев, более известный под псевдонимом Noize MC, был и остается едва ли не самым ярким, продуктивным и фонтанирующим музыкантом. К своим 30 годам он успел записать 7 альбомов, сыграть в двух фильмах и мюзикле, записать сатирический гимн прокремлевского движения «Наши» и антигимн вице-президента «Лукойла» Анатолия Баркова. В московском Ray Just Arena 13 ноября состоится большой концерт музыканта с сольным концертов, в преддверии которого NoizeMC рассказал Евгению Медведеву специально для «НГ» о разорительных пластинках и концертах как единственном источнике заработка, губительном давлении общества и смешанных впечатлениях от митингов, давлении Кремля и «военной карте», которую разыгрывают власти.

- Нойз, в 2010 году ты занял 41-ю строчку в рейтинге Forbes «50 звезд» с капиталом в $0,9 млн. Твои комментарии?

- Хочу узнать у тебя и твоих коллег, где мои деньги? (Смеется)

- Если говорить честно, то какое место в рейтинге ты бы себе отвел? И сколько ты зарабатываешь своим творчеством в год?

- Я не считал: каждый год по-разному получается, даже приблизительно тяжело оценивать. Но это неизменно далеко от приведённой выше цифры. У меня большая команда - и сама группа, и техперсонал, и менеджмент. Мы несем огромное количество расходов: съемки клипов, запись альбомов, аренда репетиционной базы, ремонт и закупка оборудования и т.д. В моей семье одна машина, и мы живем в съемной квартире - есть у вас еще такие в списке? Если есть, то ставьте рядом.

- Не секрет, что многие музыканты выступают на корпоративах, и для некоторых это едва ли не единственный источник заработка. Тебя приглашают на корпоративы?

- Это происходит очень редко, и обычно мы играем на чьих-нибудь днях рождениях. Если же говорить о компаниях, то иногда нас приглашают IT-фирмы и производители гаджетов. В 2014-м, например, не было ни одного корпоративного выступления, а до этого они случались пару-тройку раз в год.

- Не так давно ты отметил 30-летие. Чем ты больше всего гордишься за это время?

- В первую очередь, горжусь своей семьей и друзьями, тем, что у меня есть возможность заниматься любимым делом и ничем другим (в профессиональном плане). Горжусь тем, что у меня получилось осуществить детскую мечту: стать музыкантом, писать песни и выступать – и делать это так, чтобы это было нужно кому-то еще, кроме меня.

- Однажды я спросил у Горана Бреговича, что он считает главным показателем признания музыканта: награды, премии, состояние? И серб ответил: «Когда мои песни поют на свадьбах».

- Полностью согласен. Ты знаешь, я встречаю большое количество людей, которые учатся играть на гитаре, чтобы петь мои песни. И когда песня уходит в народ – это реально круто. Можно говорить что угодно, как угодно критиковать, но когда песня звучит во дворах, этого не отнять.

- Лидер «Несчастного Случая» Алексей Кортнев очень высоко отзывался о твоем творчестве и заметил, что ты на пороге перехода от таланта к гениальности. Однако суперзвездой пока не стал. Ты не думаешь, что время суперзвезд в России прошло и никогда не вернется?

- Сегодня стать суперпопулярным артистом очень сложно. Люди куда больше слушают музыку: увеличилось потребление. Одновременно появилось большое количество талантливых исполнителей, и поток творчества вырос.

Раньше количество информационных каналов, по которым приходила новая музыка, было ограничено: кто занимал этот поток, тот и становился популярным. Теперь ни телевидение, ни радио не являются определяющим фактором.

В 1990-е годы российское телевидение было уважаемым источником информации: там тинейджеры черпали энергию и вдохновение, телевидение действительно завораживало и будоражило умы. А теперь каналы можно щелкать, не отвлекаясь: контент потерял свое значение и значимость.

- К слову, про радио. Макс Покровский из «Ногу Свело!» заметил, что радиостанции отстали от современной музыки лет на 15, и это будет комплиментом, если на 15.

- Это чистая правда.

- А Лева и Шура из «Би-2» не смотрят и не советуют смотреть телевизор.

- У меня тоже нет телевизора дома, и он вряд ли появится.

- Так почему СМИ, призванные образовывать слушателя и зрителя, играют в «молчанку» и больше не открывают новые имена, не освещают современность?

- Эта «игра в молчанку» - не парадокс, а закономерное явление. Успех любой радиостанции или телеканала, с коммерческой точки зрения, зависит от привлекательности для рекламодателей. Учитывая, что молодежь ищет новое в интернете, и ее не вернуть к телеэкрану, телеканалы и радиостанции держатся за консервативную аудиторию, поэтому в эфире звучит то, что популярно у непрогрессивного старшего поколения. Я не говорю о тех людях, которые, несмотря на почтенный возраст, умеют и пользуются современными технологиями.

Вот мы и имеем то, что имеем: телеканалы и радиостанции пытаются зацепиться за тех, кто не ищет контент нигде, кроме ТВ. А это люди, которые, определенно, отстали от жизни лет на 15.

- В свое время ты разорвал контракт с UniversalMusic. Неужели время музыкальных лейблов прошло? Сегодня многие музыканты жалуются, что единственный источник заработка для них – это концерты. Как еще выжить и заработать артистам?

- В нашей стране музыкантам никогда и ничего не приносило денег, кроме концертов, так что жаловаться не на что. Жаловаться можно только на то, что ты не можешь написать песню, которая «выстрелит» и станет хитом.

Музыкантом быть непросто, и чтобы прокормить себя и свою семью, занимаясь музыкой, ты должен прыгнуть выше головы и показать то, что людям действительно интересно, нечто уникальное.

Где-нибудь за рубежом, в Норвегии, например, авангардный художник-абстракционист может выиграть грант и чувствовать себя более-менее комфортно, но у нас все устроено иначе.

Звукозапись появилась на тысячелетия позже самой музыки, она изначально вторична, и то, что она не приносит денег, неудивительно. Но я, конечно, тоже иногда переживаю, что альбом, который ты записал, потратив кучу сил, времени и денег на профессиональный звук и качественный продакшн, не приносит денег. Получается, что ты зарабатываешь на концертах, чтобы вкладываться в альбомы, которые получают бесплатно. Люди, в целом, ненасытные ребята, им все время мало, им нужно побольше и подешевле. А лучше бесплатно, но чтоб при этом всё было сделано на высшем уровне.

- Многие критики, особенно прокремлевского толка, обвиняют тебя в том, что твои общественно-политические песни на злобу дня – не больше, чем попытка поднять рейтинг. Музыкант должен вмешиваться в политику, или нет?

- Музыканты никому и ничего не должны, кроме хорошей музыки, и я тоже: я делаю то, что считаю нужным, что нравится лично мне, и пока в этом есть что-то интересное – меня будут слушать. Когда это пропадет, меня перестанут слушать, ведь публику не обманешь.

Конечно, какие-то современники Маяковского наверняка считали его продажным и попсовым упырем, который залез в советский чиновничий аппарат в дорогой шубе, - но его стихи читают, они востребованы. А другой футурист, ничем сомнительным не отметившийся, ничего не совершивший, читателю не знаком, просто потому, что писал г****.

Как мне кажется, излишняя рефлексия художнику вредит. Самое интересное, когда ты полностью открываешься и творишь, не оглядываясь ни на что. Вот это то, что должен делать музыкант и любой творческий, созидающий человек. Остальное зависит от его личного мировоззрения.

- К слову про Кремль. Ходили слухи, что политическое движение «Наши» обращалось к тебе с просьбой написать гимн движения. Это действительно так?

- В 2008 году к моему менеджменту обратились активисты движения «Наши» с предложением сочинить гимн организации. Ну, я и сочинил песню «Наше движение», в том же году вошедшую в наш дебютный студийный альбом «The Greatest Hits Vol.1». Это ироничная зарисовка о том, как подобные организации создаются и функционируют в нашей стране. Вообще, когда ходят слухи, это круто - на эту тему у нас есть другая песня. «Друг подруги телки брата» называется. Всем, кто про нас что-то слышал от кого-то, но не слышал ничего от нас самих, дико рекомендую.

- Не секрет, что из-за твоих политических взглядов твои концерты по России стали отменять. А как в музыкальной среде оценивают эти гонения?

- В большинстве своем, музыканты оценивают одинаково: гайки закручивают. Хотя реакция властей стала иной: она почувствовала, что ее поддерживают все больше и больше людей, и пока не ясно, как долго они будут разыгрывать эту военную карту.

- Ты считаешь себя политически активным человеком? Ты участвовал в массовых акциях и митингах?

- Я считаю себя социально активным гражданином, к политическим актам я отношусь прохладно. Последний раз я участвовал в митинге 12 июня 2012 года, речь идет о втором «Марше миллионов». У меня остались очень смешанные впечатления: общественно-политических лозунгов, не являющихся истеричным популизмом, которые действительно важны, остро не хватало, а некоторые люди, выступавшие на сцене, просто стремились использовать недовольство людей в своих корыстных целях. В итоге, я для себя решил, что митинг - это симптом, а не рецепт. У меня есть своя аудитория, свой способ донесения информации, и я пользуюсь этими каналами.

- Однажды я беседовал с Ником Кейвом, и он заметил, что автор должен быть безжалостен к себе. Закончив произведение, поэт должен взять самые острые ножницы и резать, править свой текст.

- Я очень хорошо отношусь к Нику Кейву, но, будем откровенны, у него и тексты короткие: видимо, это то, что осталось после шредера.

Я слышал такие мнения от представителей «новой волны» 1970-1980 годов, например, от Дэвида Боуи, который рассказывал, что пишет тексты с логической структурой, а затем намеренно меняет порядок строк, разрушает историю, чтобы это приобретало более загадочный колорит. Но у меня тексты другого объема, их разрушать нельзя, иначе нельзя будет продраться через дебри смысла. Если текст состоит из 8 строк, ты можешь поменять 3-ю и 4-ю строчки, а если в песне их не 8, а 48? Тут действуют другие принципы. Представь «Сказку о царе Салтане» и попробуй поменять строчки – что получится?

- К слову, про литературу. Не так давно музыкант и поэт Дельфин выпустил свою книгу. Ты известен своими стихами. У тебя не было в планах выпустить собственный поэтический сборник?

- Нет, пока не было. Но мы каждый релиз выпускаем в подарочном варианте с большим вкладышем, там тексты и аккорды, и это вполне себе поэтический сборник, если посмотреть под другим углом.

- В ноябре 2014 года ты принял участие в премьере 3D-мюзикла «Джульетта & Ромео». Как ты оказался в этом проекте? Планируешь снова выступать на театральной сцене, или нет?

- К участию в мюзикле меня через общих знакомых пригласил режиссер-постановщик Януш Юзефович, который занимается 3D-мюзиклами вот уже два года. Он также, например, выпустил «Полу Негри». Живые актеры, объемные декорации, 3D-очки – и получается неожиданный уровень погружения в историю.

Я сыграл в мюзикле «Джульетта & Ромео» роль наркодилера, «воспевающего некий эликсир, приносящий вечное счастье». Мне хотели дать роль покрупнее, но для образа требовалось фехтование, владение у-шу и всевозможные акробатические навыки, и я попросту не успевал подготовиться должным образом. Помимо двух треков, которые я в ходе постановки исполняю сам, я также сочинил песню для номера, где Меркуцио подкалывает няню Джульетты, а та ему соответствующим образом отвечает, у них там своеобразный рэп-баттл происходит. Это мой любимый номер во всем спектакле, если честно.

- Гитарист Корней, записавший многие альбомы Земфире, «Ундервуду», Найку Борзову, заметил, что гитара – это живой организм. А как ты относишься к инструменту, как заставляешь его звучать?

Гитара – это продолжение меня, и если под рукой долгое время нет инструмента, меня начинает «ломать». Я беру гитару даже в недолгую поездку, я могу даже не успеть притронуться к инструменту, но я переживаю, если гитары нет рядом.

Вообще у меня обширная коллекция струнно-щипковых инструментов: банджо, укулеле, гиталеле, маленькие электро-гитары с альтернативным строем. Мне нравится работать с новыми инструментами, использовать их в студии.

Я люблю использовать винил в работе, но необычным способом. Битмейкеры часто берут сэмпл с винила и подстраивают всю песню под него, по сути, просто переаранжировывают чужую идею. Я делаю наоборот: когда все готово, закончена гармоническая сетка, записан голос, я добавляю следующую дорожку: беру наугад всевозможные пластинки и подбираю интересные фрагменты, которые потом подстраиваю под нужные аккорды и темп. Это добавляет интересный колорит к саунду - из последних работ эта технология наиболее ярко отражена в таких треках, как, например, «Говорящие головы» и «Сохрани мою речь».

- Сегодня многие исполнители, особенно молодые, пишут песни на английском языке, и тебя не минула эта мода. Почему?

- У меня уже были опыты записи на английском языке: трек «Hard Reboot» с одноименного альбома был записан с популярным американским рэпером Astronautalis. Я планирую продолжать писать на английском.
Когда меня спрашивают, как это влияет на работу, я отвечаю: это как сменить конструктор – переходишь с кубиков на лего. Здесь действуют другие пропорции, и ты получаешь другой результат, другое воплощение первоначальной оригинальной идеи. Плюс, конечно, это возможность изучить язык.

- Что ты посоветуешь начинающим артистам?

- Самый важный совет я прочитал в интервью Дельфина в 2006 году: главное – это единомышленники, которые близки тебе в духовном и идейном плане, особенно на раннем этапе. Важно, чтобы они были в самом начале и не уходили потом.

Если провести биологическое сравнение, то среда женской утробы губительна для сперматозоидов, она создана такой, чтобы цели достиг только тот, кому очень надо, кому нужнее всех. Общество действует по тем же принципам: все всегда будет против тебя. Тебе обязательно скажут, что ты сочиняешь полную ахинею, или заметят: «Да, неплохо, но такое уже было. Зачем ты вообще этим занимаешься? Тебе пора найти нормальную работу!», и в одиночестве этому очень трудно противостоять. Здорово, когда рядом есть друзья.

Настоящая группа на сцене всегда выигрывает, и под группой я понимаю не толпу музыкантов, которым раздали ноты, и они играют, как живые секвенсоры: когда на сцене настоящие друзья и единомышленники, ты сразу это видишь и чувствуешь. К этому и нужно стремиться.

- Каким ты видишь себя через 10 лет, на концерте в честь 40-летия?

Поживем – увидим, я не загадываю на будущее. Надеюсь, что в позитивных моментах я буду таким же, а негативных станет меньше.