Идеальная женщина мира

Сокуратор выставки Хелен Тромпетелер на фоне многочисленных обложек с Одри. Фото со страницы Национальной портретной галереи в Twitter

Борьба времени и красоты бесконечна, как и само время. Но безупречная Одри Хепберн (1929–1993) в этом ослепительном сражении определенно одержала верх. Десятки снимков утонченной иконы стиля в экспозиции «Одри Хепберн: портреты иконы» лондонской Национальной портретной галереи наглядно показывают, какая она – красота без времени и без границ.

От первых проб собственного таланта в хоре лондонского Вест-Энда до гуманитарных миссий ООН в Африке Одри Хепберн в течение всей своей жизни оставалась совершенным воплощением доброты и красоты – идеальных качеств идеальной женщины. Прорвавшись на пьедестал славы в послевоенные десятилетия, по словам куратора выставки Теренс Пеппер, «она была воплощением абсолютно новой красоты». Хепберн источала свет тех новых идеалов, которых так жаждал мир, освобожденный от мрачного периода беспросветных трагедий и потрясений.

Для лондонской выставки кураторы выбрали неизвестные снимки Одри Хепберн из архива ее сына. Фото со страницы Национальной портретной галереи в Twitter

На протяжении всей жизни, оборвавшейся из-за рака на 64-м году, Одри Хепберн сияла: и в своих достижениях, и в объективах. Норман Паркинсон, Сесил Битон, Ирвинг Пенн, Терри О'Нил и Стивен Мейзел, чьи работы выставлены в залах галереи, стали авторами ярчайших образов актрисы на обложках лучших мировых изданий. «Я есть и всегда буду ошеломлен даром Одри Хепберн представать перед камерой. Я могу только фиксировать ее. Я не могу ее интерпретировать… Она сама является лучшим проявлением своего портрета», – говорил о своей модели классик мирового фотоискусства Ричард Аведон. Ее элегантность в работах фотомастеров была неизменна, но в каждом из шедевральных снимков – свой нюанс. Выбеленные контуры на снимке Аведона сменяются контрастными черными чертами лица в работе Уорхола. В то же время обложка американского Vogue, как ее увидел Ирвинг Пенн в 1951 году, – предельно графична. Но независимо от выбранной техники на каждом из кадров так или иначе присутствует отчетливая нота загадки – неизменной спутницы Хепберн. Даже когда она прямо смотрит на нас со снимка, в ее глазах блестит оттенок неизвестного. Ее лицо всегда наполовину повернуто, ее улыбка – всегда наполовину улыбка, и вуаль скрытности покрывает все ее портреты.

Эту тайну и пытались разгадать лучшие фотографы – современники Хепберн. Но самые ценные и самые щедрые на истину кадры в ее судьбе и в новой экспозиции – те, что остались далеки от экранных образов. 

Черно-белая жемчужина первого зала – «Вечер балета» (Манонван Сухтелен, 1942), где 13-летняя Одри делает свои первые серьезные танцевальные шаги в пуантах, сохраненных ее семьей и представленных в этом же зале. Затем в глаза бросается «Хепберн после освобождения Голландии» (Неизвестный фотограф, 1946). Здесь видно, что юная красавица уже превращается в ту самую «прекрасную леди» («Моя прекрасная леди», 1964) и «забавную мордашку» («Забавная мордашка», 1957), постепенно забывая о голоде войны, виновном в ее чрезмерной худобе.

Эти и еще три десятка других личных фотографий Хепберн – в числе главных ценностей лондонской экспозиции. На них видна малознакомая нам Одри Хепберн – дочь, жена и мать. Отобранные куратором из частной коллекции ее сыновей и не показанные ранее снимки демонстрируют, как безупречной принцессе Анне из «Римских каникул» на протяжении жизни удавалось блистать на экране, одновременно занимая престол в своем главном королевстве – семье.

Одри Хепберн в объективе Нормана Паркинсона в 1955 году. Фото Norman Parkinson Ltd/Courtesy Norman Parkinson

«Мы начали готовить выставку в 2012 году и стремились представить в экспозиции все ее основные роли и основные вехи ее карьеры, отбирая наиболее канонические снимки из каждого периода», – рассказывает Теренс Пеппер. Поэтому большая часть представленных на лондонской выставке снимков фокусирует внимание на главных кинодостижениях Хепберн. Но в то же время здесь же, где-то между съемками «Истории монахини» (1959) и «Завтрака у Тиффани» (1961), актриса стала матерью. На несколько лет, с конца 1960-х до начала 1970-х, Хепберн полностью отказалась от съемок, отведя главную роль в сценарии собственной жизни своим близким, подарившим ей взаимную любовь и восхищение. «Самым впечатляющим стало то, что нам разрешили посетить ее официальный архив в Калифорнии. Он удивительным образом четко структурирован и объединяет более 4 тыс. снимков и вырезок из газет, которые собирали ее мама и вся семья», – вспоминает куратор. 

Несмотря на такие объемы источников, кадров – свидетелей семейной жизни Хепберн – в экспозиции немного – еще одна дань присущей ей скрытности. «Люди просто не ожидают, что у Одри Хепберн была обычная жизнь, – с улыбкой признается младший из ее сыновей Лука Дотти, – я говорю им, что ее любимым блюдом были спагетти с помидорами, а они даже не могут сразу поверить, что она на самом деле что-то ела».

Воспитав собственных сыновей и убедившись в ценности простых радостей, она смело отказывалась от ролей и на последнем этапе своей жизни, посвятив себя детям всего мира. После десятков фильмов Одри Хепберн оставила кинокарьеру на 42-м году своей жизни и в качестве посла доброй воли ЮНИСЕФ посетила более 20 стран. Последние кадры экспозиции – именно об этом. О скрытой стороне красоты, которая тем самым неизменно таинственным образом и делает ее победоносно безвременной.