Вера Цветкова
У Дмитрия Ситковецкого энергия, харизма и много разных интересов.
Фото из архива Дмитрия Ситковецкого
Он гастролирует по миру как скрипач с филармоническими оркестрами Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, симфоническими оркестрами Чикаго и Филадельфии. Он дирижирует Лондонским и Королевским филармоническими оркестрами и несколько лет был главным приглашенным дирижером Государственного академического симфонического оркестра России. На этой неделе на канале «Культура» прошли первые выпуски его авторской программы. С музыкантом в четвертом поколении Дмитрием СИТКОВЕЦКИМ встретилась и поговорила телеобозреватель «НГ» Вера ЦВЕТКОВА.
– Дмитрий, зачем американскому скрипачу и дирижеру, живущему в Лондоне, понадобилась программа на российском телевидении?
– А мне тесно в одной строчке, у меня много всяких интересов. Я театрал и обожаю театр, я делаю музыкальные транскрипции, я перевожу любопытные для меня тексты, я возглавлял несколько лет музыкальные фестивали в Финляндии, Швеции, Сиэтле... Быть может, я – то, что называют renaissance man. Ну так вот, к телевидению. Мне хотелось представить зрителям канала «Культура» выдающихся современных музыкантов – в формате беседы со мной, вроде как я вас веду к каждому из них в гости. Чтобы не просто рядовое интервью, когда знаменитости закрываются и выдают одни и те же истории-шутки. В каждом выпуске есть вещи, которые вы больше нигде не услышите, поскольку это рассказывалось мне как приятелю и мне как коллеге по цеху. Как вы понимаете, я и спрошу иначе, нежели обычный журналист. Первый выпуск был с Евгением Кисиным – когда здесь было последнее интервью с Кисиным, который вообще сюда не приезжает?.. Я уж не говорю о виолончелисте Мише Майском, с которым мы 35 лет дружим и вместе выступаем. Он рассказывает в передаче много интересного о своих учителях – Мстиславе Ростроповиче и Григории Пятигорском (и он единственный музыкант, занимавшийся у обоих этих великих виолончелистов), о начале своей карьеры в Риге. Во времена Советского Союза из Риги вышло невероятное количество больших талантов: Миша Барышников (который, кстати, сидел за одной партой с Мишей Майским), Александр Годунов, Гидон Кремер, Олег Каган... Возвращаясь к началу вопроса – я вообще считаю себя продуктом двух миров: русского и западного. И как дома чувствую себя в четырех городах: в Москве, в Баку, в котором родился, в Нью-Йорке и в Лондоне.
– Каким образом вам удалось перебраться в 1977 году из Москвы в Нью-Йорк? Вы невозвращенец?
– Нет, легальный эмигрант, но история довольно необычная. Если бы я просто подал на отъезд, меня бы тут же упекли в армию (мне было 22 года). Я уезжал по израильской визе, и для того, чтобы уехать легально, пришлось лечь в больницу на месяц, чтобы симулировать воспаление нерва: мол, играть на скрипке я больше не могу. Взял академический отпуск в Московской консерватории, в которой учился... Должен был ехать на конкурс в Брюссель – отказался от поездки, что окончательно убедило власти в том, что я не кошу. Я уехал без скрипки, безо всего. И уже через два месяца сыграл свой первый концерт там.
– И уже через шесть лет заработали на скрипку Страдивари. Как там быстро все происходит! Вот и другой российский музыкант, пианист Владимир Фельцман, не успел перебраться в Америку – с ходу первый концерт в Белом доме!
– Тут другая история. Фельцман приехал на десять лет позднее меня, уже знаменитым «невыездным», в последние годы на родине ему не давали площадок, приглашали играть только в Спасо-хаусе. Помню, гуляем мы с ним в Централ-парке, и от Володи поступает интересный вопрос: «Зачем ты, приехав сюда, пошел учиться в Джульярдскую музыкальную школу? Ведь ты был уже состоявшимся музыкантом» – «Затем, что я приехал сюда не как турист. Я этого мира не знал и хотел узнать его в том числе и изнутри своей профессии».
– Выпуски программы, которые прошли в эфире на этой неделе, – с Кисиным, с Майским, с американской певицей Барбарой Хендрикс и с вашей матушкой пианисткой Беллой Давидович. Вы сами выбирали кандидатуры? И вообще чья это идея сделать такой цикл – ваша или канала «Культура»?
– Это идея продюсера Марго Кржижевской и моя, мы с ней связаны со времен Виталия Вульфа, который знал меня с детства по Баку – он дружил с моими родителями. Разумеется, мы с Марго обговаривали возможные кандидатуры, более того, я представил громадный список предполагаемых персон на канал «Культура», и не только музыкальных.
 |
| Интервью в швейцарских Альпах с
вилончелистом Мишей Майским (справа). Кадр из программы |
Есть колоссальные личности с невероятными историями, которые совсем не освещены здесь у вас. Вот, к примеру, знаменитый американский пианист Гарри Графман – его дедом был адвокат, спасший Бейлиса, а сам он коллекционирует китайское искусство. (Бывает, большие люди вблизи кажутся монстрами, каким мне показался, например, Бернстайн, – в этом случае не стоит портить знакомством впечатление от их выдающегося творчества.) Сложность в том, что моих героев географически трудно поймать для съемки. Они востребованы, их время расписано надолго вперед, они мотаются с выступлениями по всему земному шару. Надеюсь, вышедшие четыре выпуска – не последние (конечно, зависит от того, насколько хорошо смотрели программу и какая будет критика).
– Ваша скрипка Страдивари застрахована. А руки?
– И руки, без рук скрипка не скрипка. Помимо рук в нашем деле очень важна личность. Музыкант – это не профессия, это вас избирает кто-то сверху, Бог или природа. Как исполнители мы всегда двояки: один «я» активный, другой «я» наблюдающий, дающий указания («держи, не упусти», «сейчас будет катастрофа» и т.д.). Пытаешься вызвать сверхсилы, попадаешь в какой-то столб, и через тебя идет такая энергия, что дай бог не рассыпаться. Эта энергия тебя поглощает полностью, и надо уметь с ней справиться. Вызывание этих сил – интересный мистический процесс, когда это получается – мы, музыканты, счастливы. Важно также понимать, что музыка состоит не только из звуков, музыка состоит из воздуха между нотами, пауз, молчания... И те исполнители, которые, как великие актеры, владеют незримыми, неслышными паузами, – они владеют временем. Великого музыканта моментально определяешь и в записи по первым звукам, как по отпечатку пальцев. А вот молодые очень похожи, их различать трудно. Замечательно талантливы сейчас корейцы. Корея – единственное место в мире, где отношение к музыке столь высоко. А в Китае, представьте, официально зарегистрированных пианистов 30 миллионов!
– Как вы, музыкант и театрал, относитесь к моде – классическая опера на современный лад?
– Неоднозначно. Подобная практика началась еще лет 20 назад в Германии, в Komische Oper. Не каждая опера имеет выдающийся сюжет – это раз. И два – есть таланты, умеющие бережно переносить классику в современность. Джонатан Миллер, поставивший «Риголетто» в Английской национальной опере, перенес действие в Нью-Йорк, в «маленькую Италию» середины XX века, при этом не поменяв сюжета-фабулы, не изменив взаимоотношений, ничего, по существу, не порушив. Очень достойная вышла постановка! А бывает и как с «Пиковой дамой» в Лионе – Темирканов увидел репетицию и ушел, отказавшись иметь с этим дело. Миша Майский, кстати сказать, отказался от традиционного классического фрака и выходит на сцену в необычных нарядах. Тоже ломка традиций.
– Ваш любимый композитор, конечно, Бах?
– Любимых композиторов много, но больше всего времени я провел и вправду с Бахом. И благодаря Баху вошел в историю. По трамвайному билету попал в вечность, сделав транскрипцию его «Гольдберг-вариаций», которую играют сейчас по всему миру и как трио-вариант, и струнным оркестром. Помнится, коллеги смеялись: делает транскрипцию для струнных! Надо всегда писать против ветра – вот мой девиз. Думаю, лет через 50 обо мне полностью забудут как об исполнителе, но Гольдберговские вариации будут играть всегда до тех пор, пока будут помнить Баха.
