Физиологический натурализм Алексея Балабанова

Все началось с SMS-ки поздно вечером: Ингеборга Дапкунайте пригласила на просмотр нового фильма с ее участием узкий круг своих друзей. У нас в семье Ингеборгу любят, поэтому и сомнений в целесообразности культпохода в кино не возникло. Маленький VIP-зальчик, человек на 30. Фильм «Морфий»: режиссер Алексей Балабанов, сценарий Сергея Бодрова-младшего, литературная основа – ранние рассказы М.А.Булгакова.

Алексей Балабанов – мэтр современного российского кино, суперзвезда. Все актеры мечтают у него сниматься, на съемочной площадке царит взаимная любовь. Он уже почти легендарен.

Его новый фильм снят методом физиологического натурализма. Все, чего я счастливо пока избежал в жизни, настигло меня в кинозале. Я, отец троих детей, ни разу не видел родов, теперь увидел. Реальная женщина рожает реально, реально перерезают пуповину, детеныш, появившийся на свет в какой-то слизи, сначала молчит, а потом после шлепка начинает орать. Я увидел разможженную льновялкой ногу женщины и то, как эту ногу пилят пилой. Я теперь знаю, как выглядит кость бедра в разрезе. Про обожженные, поджаренные тела не говорю, до сих пор стоят перед глазами. Я сейчас представляю, как выглядит роскошная женщина с длинной папироской в зубах в гинекологическом кресле и как некрасиво выглядит морщинистая попа спящей женщины, закинувшей ногу на бородатого мужика. До обморока впечатляет сцена операции на трахее синюшной девочки с вертикальным разрезом шеи в устье у самой ключицы, с последующим засовыванием в отверстие спасительной фистулки. Дыхание «рот в рот» в захлебывающийся рвотными массами рот дифтерийного больного в этом контексте выглядит невинной и полезной процедурой.

Александр Мамут, Ингеборга Дапкунайте и Ольга Слуцкер после закрытого показа фильма "Морфий". Фото автора

Героя фильма, доктора Полякова, которого играет Леонид Бичевин, все время тошнит в унитазы, и барские, чистые, и в большевистские, загаженные почему-то сразу и на века. Зритель ненароком вместе с героем оказывается свидетелем того, как красивая женщина, пианистка и певица, усаживается на унитаз и писает. В этот миг хочется только одного, чтобы она не произвела непроизвольного и неконтролируемого звука. Спасибо режиссеру, он проявил деликатность.
На наших глазах главный герой, под воздействием увеличивающихся доз морфия утрачивает человеческие черты. Морфий – спасение – облегчение – гибель. Его подруга, сестра милосердия – немка Анна, в исполнении Ингеборги Дапкунайте, строгая красивая женщина тоже подсела на морфий.
С революцией происходят изменения: уездный лекарь-еврей появляется в комиссарской кожаной куртке, ему тоже нужен морфий, наш герой пытается излечиться, оказывается в советской клинике для душевнобольных, Балабанов замедленно показывает нам ужасающую замызганность процедурных ванн, палат, коридоров, персонала. Чувствуется, что он ненавидит этот новый строй «жидов и инородцев» всех типов, вознесенных революцией на вершину жизни. Красноармейский патруль состоит из двух азиатов. Они требуют у доктора «бумагу», удостоверяющую личность. Получают рецепт на морфий, подписанный самим же доктором Поляковым, удовлетворяются, герой свободен.
Символично. Рецепт на морфий – как пропуск в новую жизнь. Которую понять и принять без четырех граммов наркотика невозможно. Эта мысль усилена финалом фильма, в котором доктор Поляков оказывается в зале кинотеатра, где победивший пролетариат ржет над в общем-то несмешными кадрами немого фильма. Наш герой, засадив себе сквозь грязное исподнее прямо в бедро шприц с морфием, через минуту начинает ржать вместе с народом. То есть принять за смешное в этой новой России, вести себя так, как все, можно лишь ширнувшись. Выстрел себе в шею – единственный выход. Второй раз я на этот фильм Балабанова не пойду. Но и никогда его не забуду. Операторская работа Александра Симонова превосходна. Как и роли второго плана в исполнении Андрея Панина и Светланы Письмиченко.
Если кто-нибудь из молодых отскочит от наркотиков на ранней стадии увлеченности или вообще решит не пробовать, то фильм может оказаться еще и полезным.
После просмотра мы с Ингеборгой и ее друзьями поехали в ресторан «Мост», где пили очень хорошую водку, притупляя эмоции, вызванные методом физиологического натурализма Алексея Балабанова.═