Дмитрий БУТКЕВИЧ В столице Великобритании состоялось событие, которое раз в полгода притягивает взоры почти всех без исключения операторов российского антикварного рынка, - аукционы русского искусства, проводимые крупнейшими мировыми домами Сотбис и Кристис. И хотя многим из отечественных дилеров нечасто приходится сталкиваться в повседневной деятельности с эталонными каталожными художниками, результатов лондонских осенних и весенних торгов все без исключения ожидают с нетерпением и стараются заполучить каталоги. При этом встреченный мной в Лондоне известный русско-английский антиквар Алексей Гарин - он принимал участие в становлении пионера российской антикварной торговли аукционного дома "Альфа-Арт", а в последние годы был руководителем этой фирмы - в ответ на мой вопрос о перспективах роста цен на Серебрякову в России в связи со столь высокой ее предварительной оценкой здесь, в Британии, заметил: "Вы же понимаете, что цены здесь и там нельзя сопоставлять; то, что покупают в Лондоне за эти суммы, пусть даже это будут те же самые люди, - в Москве за такие деньги никогда не купят┘" И все же этих торгов ждали, тем более что дом Сотбис заявил об участии в них ряда крупных и дорогих лотов, в ряду которых особо выделялась подборка работ Зинаиды Серебряковой, происходящая из собрания французского фонда ее имени. Тот же Гарин, когда мы обменивались мнениями о коллекции, подтвердил, что подобных и даже вдвое меньших оценок этой художницы в мировой практике продаж еще не бывало (напомню, что верхние границы эстимейтов 7 работ составили 442, 44, 89, 103, 103, 52 и 44 тыс. долл.), но выразил твердую уверенность, что работы будут проданы, и с превышением. Директор русского департамента Сотбис Джоанна Викери на мой вопрос, почему столь высоки сейчас цены на Серебрякову, ответила, что работ такого качества и значения на рынке еще было, и также выразила уверенность, что подобные эстимейты не только оправданны, но и будут превышены в процессе торговли. "Проблема, - по ее словам, - в том, что русский рынок пока просто не привык к таким ценам на свои картины. А это неправильно. Взять, например, параллельно проходивший аукцион испанского искусства (в основном XIX в. - Д.Б.), так там оценки картин такого же уровня даже выше. Так что по-моему это рыночная цена Серебряковой на сегодняшний день". Как мы увидим, эти прогнозы полностью оправдались.
Серебрякова на Сотбис: абсолютный рекорд и рекорд среди натюрмортов
Во вторник, 20 ноября, в главной конторе Сотбис на Нью-Бонд-стрит ровно в 10.30 начался "The Russian Sale". Зал был переполнен: занято около 100 сидячих мест и примерно столько же народу стояло в аванзале. Было примерно с десяток лично знакомых мне москвичей, "французов", "американцев". Многие, кстати, в конце выглядели разочарованными - купить по ценам, зарезервированным их клиентами, почти ничего не удалось. Цены росли как на дрожжах.
Вот количественные итоги сэйла. Ушло 139 лотов из 256. Общий объем продаж составил примерно 4,8 млн. долл. Самый дорогой лот дня - полотно Серебряковой "Русская баня" - был продан за 567 840 долл. Следует при этом учитывать, что в случае вывоза данного произведения искусства из Великобритании (а кому, интересно, оно нужно здесь, внутри этой страны?) его стоимость с учетом всех государственных выплат составит сумму около 800 тыс. долл.!
"Баня" (137х81; 1926) стартовала с 221 000, и торговалось за нее сразу несколько покупателей, включая заочный бид. Довольно скоро осталось двое: сидящий в зале наш соотечественник и телефонный предположительно американец. Последний и выиграл эту супербитву, остановив отсчет аукционатора на невиданной доселе для русского реалистического искусства сумме в 800 тысяч. Зал разразился жидкими аплодисментами - публика все же была несколько шокирована. Интересны комментарии известнейшего собирателя и дилера, председателя московского Клуба коллекционеров Валерия Дудакова: "Это абсолютно вкусовые покупки. Люди просто не знают, куда девать деньги". Жестче выразился другой известный собиратель: "По-моему, в борьбу вступили идиоты".
Вообще Серебрякова, несомненно, солировала в это утро на Нью-Бонд-стрит. Все семь ее полотен оказались проданными, все - с торговлей, почти все с превышениями эстимейтов. Только "Автопортрет с палитрой", на котором художница, естественно, представала полностью одетой (74х61; 1938), оказался не слишком дорогим: 56 784 долл., чуть ниже оценки в 59-89 тыс. Зато три оставшиеся "обнаженки" ушли "на ура". "Спящая" (46х61; 1934) за 92 274 долл. при старте 29,5 тыс., вдвое выше верхней границы оценки. А похожие "Спящая с красным покрывалом" (65х92; 1930) и "Обнаженная на голубом фоне" (65х81; 1927) - обе достигли цены в 269 724 долл., стартовав с сумм в 42 тысячи. Успехом пользовались и оба натюрморта. "Корзина с овощами и хлебом" (73х60; 1932) подросла со старта вдвое - 56 784 долл. А очень красивая сине-коричнево-голубая "Корзина с сардинами" (60х73; 1930) и вовсе поставила рекорд продажи русского натюрморта - 141 960 долл. со старта 26 600!
На фоне этих суперпродаж остальное меркнет, хотя иногда у сидящих в зале создавалось ощущение, что здесь задались целью скупить все, и как можно дороже. Вот, например, Роберт Фальк с его "Летним пейзажем", симпатичным, но не более того, довольно крупным (64х91), но, по мнению многих экспертов, достаточно поздним, 1950-х годов. Его цена с нормальных стартовых 20 тыс. возросла до 120 666. Весьма небрежный, подмалевочный Константин Коровин "Девушка, собирающая цветы" и "Девушка в интерьере", первая 88х66; 1921, вторая 80х66, 1911, начали с 15 и 22 тысяч соответственно, а закончили обе на цифре 68 тыс. долл. Очень поздний Александр Тышлер 1976 года ("Благовещенье"; 100х100) ушел по верхней границе эстимейта за 88 тыс. долл. На этом фоне традиционный лидер русских продаж Иван Айвазовский выглядел очень скромно. За 113 568 долл., не дойдя даже до нижнего эстимейта, продались "Дамы, рыбачащие с пирса" (56х80; 1870). Так же сыграл и "Шторм у берегов Феодосии" (56х75;1851), проданный всего за 85 200. Правда, надо признать, парусник, а особенно группа дам на переднем плане выглядели странно┘
Хочется отметить еще одно имя в русском сэйле Сотбис.Это художник, которого сейчас, по словам Дудакова, "усиленно раскручивают и выводят в первую десятку мастеров в преддверии большой персональной выставки в Русском музее". - Владимир Баранов-Россине (1888-1942). Его довольно ранняя и, возможно, не самая сильная работа "L"Apocalypse Verte" (130х162; 1912) при весьма серьезной оценке в 177-265 тысяч превысила все ожидания и со старта 120 тыс. поднялась аж до 326,5 тыс. долл.
Был на этих русских торгах и еще один очень любопытный раздел, который можно назвать "современные авангардные художники" (21 лот). Но сейчас я оставлю его в стороне. Дело в том, что днем позже в новом зале Сотбис в Олимпии (район Хаммерсмит) в рамках аукциона "Искусство XX века" выставлялось примерно 50 лотов русского происхождения. Так что отчет об обеих продажах современников я представлю в следующем выпуске полосы.
Что же касается декоративно-прикладного искусства (ДПИ), то его раздел был в этот раз крайне невелик - всего 50 лотов. На мой вопрос, отчего такая диспропорция, Дж. Викери ответила, что политика Сотбис заключается в том, чтобы в главном зале на Бонд-cтрит выставлять вещи дороже 5 тыс. фунтов; а основная масса прикладных вещей располагается ниже этой отметки. В то же время совсем от этого направления Сотбис отказываться не собирается и весной планирует провести два разных русских сэйла - живописного в главной конторе фирмы и прикладного в каком-то другом, менее значимом зале.
Кристис отвечает максимальным ростом этюда Репина
Днем позже, 21 ноября, аукционный дом Кристис не в главном здании, как конкуренты, а в Южном Кенсингтоне на Олд-Бромптон-роуд проводил свои торги "Русской живописи и произведений искусства" (Russian Paintings and Works of Art). В сравнении с днем вчерашним здесь все неприятно поражало. Начать с того, что у большинства моих московских коллег каталога не было - не прислали их в Москву, не сочли нужным, так что некоторые просили меня привезти эти буклеты из Лондона. В коллекции всего 170 лотов, причем первые 123 из них - ДПИ. Самым дорогим эстимейтом является 22-29 тыс. долл. - такую оценку получили сразу два лота: позолоченное настольное зеркало с клеймом фирмы Николс и Плинке высотой 86 см (СПб; 1864) и полотно Мартироса Сарьяна "Натюрморт с вазой и фруктами" размером 90х70 см. Да и сама атмосфера проведения торгов в Кенсингтоне отличается от Бонд-стрит, наверное, как прием у старого аристократа от вечеринки у нувориша, то есть все точно так же, ┘ а что-то не так. То ошибется девушка за компьютером, который мгновенно выдает цену лотов в пяти валютах, то рабочий в фартуке выйдет из хранилища вроде как покурить почти к подножию трибуны, то наши земляки пройдут, шумно разговаривая меж собой по мобильным телефонам┘ Да и народу в зале набралось раза в 3 меньше, чем днем раньше. А зря! Потому что свою порцию адреналина собравшиеся получили и ценовое безумие проникло и на Кристис.
Между прочим, предварительный просмотр кристисовской коллекции "вживую", а не по каталогу грусти только прибавил. Мало того, что она оказалась крайне невыразительна и по подбору имен, и просто по размеру произведений, так вдобавок подавляющее число живописно-графических лотов при визуальном осмотре будило странные чувства. Сомнения вызывала даже подлинность "Портрета русского крестьянина" с подписью Ильи Репина (50х36), вынесенного на обложку каталога. А уж пресловутый Сарьян сомнениям даже не подлежал: ничего, кроме отвращения, жесткое дно перевернутого синюшного кувшина и чудовищного оттенка виноградная гроздь на переднем плане вызвать не могли.
Однако торги начались, и выяснилось, что многим в зале коллекция, напротив, оказалась весьма по душе. 105 проданных лотов из 170 - результат в процентном отношении даже лучше, чем у конкурентов. Цены, конечно, ниже, зато веселья в зале было больше, особенно в разделе серебра. Его было очень-очень много - целых 75 лотов, из которых лишь 11 остались непроданными, при этом торговля была яростнейшая. То есть яростно торговался и в результате почти все и купил один весьма развязный участник, по виду выходец из Восточной Европы. Его торговля в основном заключалась в том, что он просто поднимал свой номер и держал его до тех пор, пока остальные желающие не отваливались. Основные пристрастия лежали в сфере "серебра в эмали", где он буквально смел все, что предлагалось. Пикантность была еще и в том, что все это эмалево-серебряное великолепие, по мнению многих экспертов в зале, представляло собой так называемое "брайтонское фаберже" (то есть те фальшивки, которые делаются даже не в признанной столице серебряных фальшаков Петербурге, а в мастерских на Брайтон-Бич). 21 200 долл. (при эстимейте 5-6,5 тыс.) стоил ему подносик с 6 рюмками и кувшином с маркой Грачева. 32,5 тыс. (5,8-8,7 тыс.) - такой же подносик, но с маркой Овчинникова. 29,8 тыс. долл. (7,3-10 тыс.) - подносик побольше с маркой Салтыкова. 22,2 тыс. (5,8-8,7 тыс.) - наборчик из чайника, кофейника, сахарницы и четырех ложечек просто с маркой Фаберже. И все в том же духе. По самым скромным подсчетам, только подобной эмали он купил на 310 тыс. долл. Поймал такси и увез все купленное в десятке фирменных пакетиков Кристис. Оказался он гражданином Израиля, держащим в Лондоне на паях с родным и двоюродным братом "Магазин Фаберже". Магазин, по отзывам знающих людей, отличается запредельными ценами. Владельцы - запредельной наглостью.
За Сарьяна тоже неожиданно разгорелась кровавая битва. Жутковатая картинка стартовала с 6 тыс. долл., а доросла под нервный хохоток собравшихся аж до 31 194 долларов. Интересно, куда собирается деть этот ужас упитанный русскоязычный покупатель американской наружности. Не иначе у него тоже есть магазин, где торгуют исключительно Сарьяном.
Наибольший же шок на Кристис вызвала торговля на плохо прописанный этюдик, подписанный Репиным. Его стартовая цена в 9,5 тыс. долл., видимо, показалась привлекательной двум молодым дамам, по виду подругам кого-то из олигархов. Дамы, не переставая телефонировать русскоговорящему абоненту, договорились до цены в 70 850 долл. (!). А вывозная его стоимость составит и вовсе около 90 тысяч. Для Репина, конечно, не рекорд (было и 500 с лишком год назад), но для этюда это, пожалуй, круто.
И заметьте, ведь кто-то с ними торговался до этой суммы. Ко второму торгующемуся, кстати, аукционатор также обращался как к женщине.
